— Как прекрасно, — тихо произнесла Кьяра.
— Да, — хрипло проговорил он. — Нигде больше нет таких красот.
Еще какое-то время они любовались величием природы, потом он тронул коня.
— А что там за гора? — спросила Кьяра, указывая на самую дальнюю и самую высокую вершину. — Как она называется?
Ройс ответил не сразу.
— Это гора Равенсбрук, — сказал он. — Там находится ваше будущее жилище, миледи. Замок принца Дамона.
Кьяра невольно задрожала при этом известии, а Ройс, в свою очередь, не удержался от едкого и жестокого вопроса:
— Вижу, вас не слишком радует мысль о скором свидании с женихом?
— Меня? Радует?! — с искренним возмущением воскликнула она.
— Простите, миледи, но ваш отец сказал, что вы по доброй воле дали согласие на этот брак. Отчего же упоминание одного только имени будущего супруга так расстроило вас?
— Ничуть не расстроило. — Кьяра передернула плечами. — И вообще мои чувства никакого значения не имеют.
— Отчего же?
Ройс понимал, что мучает ее своими жестокими вопросами, но ничего не мог с собой поделать.
— Нравится он мне или нет, — пояснила девушка, — от этого не зависел выбор.
— Однако отец не стал бы вас принуждать, откажись вы от брака?
Кьяра покачала головой:
— Не знаю. Принц Дамон выиграл войну и потребовал моей руки. Это было частью мирного соглашения. Шалон не в том положении, когда отец может спорить. Если бы я отказала… — Она не окончила фразу и продолжила: — Я не имела права навлекать гнев Дамона на мою страну. Разве вы не понимаете? Наш брак объединит королевские дома Шалона и Тюрингии, и на долгие годы, если не навсегда, в этих местах воцарится мир.
Ему показалось, что Кьяра явно говорит с чужого голоса, но искренне верит, во всяком случае, хочет верить, что так оно и будет.
То ли стремясь убедить Ройса, то ли для собственного спокойствия, она добавила:
— Я выхожу замуж ради моих подданных… Да-да, хотя бы ради того несчастного мальчика, которого мы видели вчера в гостинице. Не хочу, чтобы дети оставались сиротами, а сестры… — голос ее понизился до шепота, — теряли своих братьев.
Ройс молчал. Да, у этой девушки не только доброе сердце, но и отважная душа. Готовая на благородные поступки, на самопожертвование. Не всякий рыцарь, мужественный в бою, способен на такое.
Она нарушила молчание, не сводя глаз с горы Равенсбрук:
— Это моя судьба, мой долг. Я надеюсь на лучшее и всецело полагаюсь на христианское милосердие Дамона.
Ройс, зарекшийся говорить об этом, не выдержал.
— Боюсь, тут вы ошибаетесь, миледи, — сказал он, стараясь оставаться спокойным. — Насколько мне известно, у короля Тюрингии, Стефана, три сына. Один из них, Матиас, как говорят, унаследовал его дух, второй, Тельфорд, силу, а третий, Дамон, — его тщеславие и жестокость. И когда отец заболел, его преемником стал, к сожалению, именно третий сын. Человек, не знающий, что такое жалость. Этот негодяй убил своего слугу только за то, что тот с запозданием подал еду. Ох, простите, миледи, за эти подробности.
Он ощутил, как дрожь снова сотрясла ее легкое тело.
— Я наслышана о его бесчинствах, — произнесла Кьяра на удивление твердым голосом. — Но это не поколеблет моего решения. Все в руках Божьих.
В который раз обругав себя за несдержанность, Ройс погрузился в молчание, озирая склоны гор, на которые вновь посыпал снег, прислушиваясь к поскрипыванию седла, громкому дыханию коня и желая лишь одного: повернуть Антероса вспять и умчаться куда глаза глядят от горы Равенсбрук. Подальше от Дамона.
— Ваш долг… Конечно, принцесса, — пробормотал он по прошествии длительного времени, в течение которого думал только о ней. — Конечно.
— Я не хочу больше говорить об этом, — отозвалась Кьяра. — Будет ли Дамон подходящим супругом или нет, это не меняет дела. И мои чувства тут ни при чем. Но я его невеста, и этим все сказано.
О, как хотелось Ройсу возразить, поспорить с ней! Никогда он не считал и не мог согласиться с тем, что чувствами можно пренебречь. Ведь для него они значили так много! Быть может, слишком много, порою подменяя разум. Но в остальном она права, бедняжка: тут уж ничего не поделаешь.
Долг, невеста, мирное соглашение. Замкнутый круг. И бессмысленно искать выход.
Еще час пути, еще один горный перевал, и они подъехали к городу Аганору. Вернее, к тому, что осталось от города. Он пострадал сильнее, чем ожидал Ройс.
— Святая Дева Мария! — воскликнула Кьяра.
Перед ними лежали остатки городских ворот, разрушенных с помощью тарана, — как то было с крепостными стенами Шалона, под одной из которых погиб ее брат. За руинами ворот торчали многочисленные остовы домов — повсюду груды камней, обгорелые балки, зола. Только церковь высилась среди мрачных развалин.
Кьяра поднесла руку ко рту, но не смогла сдержать стона:
— Боже…
— Дамон! — В устах Ройса это имя прозвучало как брань. — Дамон и его наемники.
Улицы были безлюдны. Кое-где под снегом Ройс замечал белевшие останки погибших. Он поторопился выехать за стены мертвого города, чтобы избавить Кьяру от страшного зрелища, и уже в сгустившихся сумерках услышал ее вопрос:
— Где же мы остановимся на ночлег?
— В замке неподалеку отсюда. Надеюсь, он уцелел в отличие от несчастного города. Его труднее разрушить. Там жил мой давний друг со своей семьей. Дай Бог, чтобы с ними не случилось ничего худого.
Огромная зала была залита светом двух десятков факелов, в воздухе витали ароматы жареного кролика и сухих трав, разбросанных пучками по полу, слышался гомон голосов более чем полусотни мужчин, женщин и детей.
Сидя за дощатым столом у ярко горевшего очага, Ройс заканчивал ужин, собирая с блюда кусками хлеба остатки соуса и с улыбкой поглядывая на расположившегося напротив рослого светловолосого мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86