Слуга поспешно разглаживал последние неровности, чтобы Джеймс мог положить на него Мэгги. Джеймс нахмурился при виде грубой, колючей ткани:
— Уберите это. Она ляжет на гладкую простыню.
— Это чтобы уберечь белье от крови, — стал объяснять слуга. — Однажды лорд Маллин зашивал рану, и…
— Уберите это! — рявкнул Джеймс. — Я заменю вам и белье, и эту чертову кровать, если потребуется, но леди Маргарет не проведет свои последние минуты на этом мерзком…
— Делайте, что говорит его светлость, и снимите это, Миллз.
Джеймс замолчал и взглянул через плечо. Лорд Маллин вошел в комнату, буквально обвешанный инструментами. За ним шли еще двое слуг, один из которых нес свежие бинты, а второй — большой ковш с водой.
— Клади ее.
По приказу Роберта Джеймс повернулся к кровати. Миллз уже убрал грубое одеяло и натягивал белую, чистую простыню. Оглядев ее и удовлетворенно кивнув, Джеймс положил Мэгги на кровать. Он застыл в нерешительности, затем опустился на колени у кровати, заключив миниатюрную ладонь невесты в свою собственную.
Доктор обошел кровать, подойдя с другой стороны. Он остановился, прошептал что-то на ухо лакею, затем попытался осторожно приподнять окровавленное платье, чтобы рассмотреть рану Мэгги повнимательнее.
— Ну что? — встревоженно спросил Джеймс.
— Платье я должен разрезать. — Роберт поднял голову и оглядел столпившуюся в комнате прислугу. — Ты хочешь, чтобы твои люди остались?
Джеймс оглянулся и хмуро посмотрел на Бэнкса и Кроуча. Оба незамедлительно пошли к двери, хотя Бэнкс двигался чуть неувереннее кучера. Роберт же тем временем стал разрезать платье Мэгги. Начал он от шеи, затем дальше, вниз, и снова к шее, произведя дугообразный разрез и обнажив таким образом всю верхнюю часть груди девушки. Мэгги застонала, когда он сорвал отрезанный материал, — даже такой пустяк, похоже, причинил ей боль. Звук этот заставил Джеймса посмотреть ей в лицо, и сердце его едва не замерло, когда ему показалось, что ресницы ее подрагивают. Затем он почувствовал, как рука Маргарет пошевелилась, и сжал ее еще крепче. С тех пор как он взял девушку на руки, она вела себя так тихо, что несколько раз ему казалось, что она уже умерла. Теперь же, как ни было ему страшно в эти минуты, поданные ею признаки жизни не могли не радовать Джеймса.
Он с трепетом склонился над ней и прошептал:
— Мэгги!
Веки ее вновь задрожали и глаза открылись. На сей раз совершенно явно:
— Джеймс?
Похоже, она была смущена, и Джеймс нежно погладил ее ладонь, испугавшись того, какая она холодная:
— Да. Я привез тебя к Роберту. Он тебя вылечит, любимая.
Если Мэгги и поняла сказанное им, то не подала виду. Веки ее стали устало смыкаться; затем она вновь заставила себя открыть глаза, словно упустила что-то очень важное.
— Джеймс, — мягко проговорила она и попыталась сесть, но Джеймс и лорд Маллин заставили ее снова лечь.
— Отдыхайте. Берегите силы, — тихо произнес Роберт.
— Что, Мэгги? Не разговаривай. Береги силы. В чем дело? — прошептал Джеймс. Приподняв ее ладонь, он прижал ее к своему лицу, стараясь согреть. Он даже не осознавал, что противоречит самому себе, уговаривая ее отдыхать и одновременно спрашивая, в чем дело. Все, о чем он мог сейчас думать, это что Мэгги холодна как покойница и что он теряет ее.
— Но… я должна… должна сказать, — прошептала она и, вздрогнув, набрала воздух в легкие. Боль исказила ее черты, когда Маллин начал обрабатывать рану.
— Ты делаешь ей больно! — воскликнул Джеймс.
— Да, делаю, — резко ответил Роберт и обратился к Мэгги, даже не взглянув на Джеймса: — И мне очень жаль, правда, Маргарет. Но я должен сейчас извлечь пулю и очистить рану. Будет очень больно. Миллз несет болеутоляющее, однако, боюсь, я не могу ждать. Вы уже потеряли слишком много крови.
— Да. — Мэгги сумела улыбнуться, хотя улыбка эта скорее походила на гримасу боли, прикрыла глаза и повторила: — Я… только… должна… сказать…
— Что, Мэгги?
Джеймс почти простонал ее имя, буквально физически ощущая всю боль, которую чувствовала она. Он уронил голову и в отчаянии сжал ее руку.
— Я люблю… тебя, — с трудом произнесла она. Голос ее был слабым, однако Джеймс полностью расслышал ее слова.
На глаза его навернулись слезы. Это удивило и даже испугало его. Джеймс не плакал с тех пор, как погибли его родители. Потрясенный собственной слабостью, Джеймс сжал ее ладонь, смахнул слезы с глаз и поднял голову.
— Мэг…
Имя ее застыло на его устах, когда Мэгги вдруг с силой сжала его ладонь и вскрикнула. В следующую секунду рука ее расслабилась, как, впрочем, и все тело. Она затихла.
— Что ты наделал?! — проревел Джеймс, вскакивая на ноги.
Он собрался было обежать вокруг кровати и схватить Роберта за грудки, но тут на плечо его легла рука, и он остановился. Джеймс повернулся и увидел Миллза, стоявшего позади с виноватым выражением лица и стаканом в свободной руке. Под мышкой он зажимал бутыль с каким-то медицинским снадобьем.
— Она просто потеряла сознание, — заверил Джеймса Роберт. Затем, кивнув на стакан, который протягивал ему лакей, он добавил: — А теперь выпей и иди молиться.
— Молиться?
— Да, молиться. Ей это теперь очень нужно, — мрачно сказал Роберт продолжая работать.
Джеймс опрокинул в рот налитую Миллзом порцию снадобья, и рука его сжала стакан, опус кая его, а лицо приобрело более жесткое выражение. Так много крови. Она так бледна. Он не мог ее потерять.
— Молись лучше ты. Если позволишь ей умереть, я…
Джеймс замолчал, когда Роберт поднял голову. Он смущенно опустил глаза, сам не веря тому, что пытался угрожать своему лучшему другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102