Она едва заметила, что он снял с нее жилет — разве что потому, что ей на мгновение пришлось отстраниться от него. Единственным чувством, захватившим ее сразу, как только жилет очутился на полу, было облегчение — ведь она снова имела возможность его обнять. Мэгги подняла руки, запустив их в шелковистые волосы Джеймса, и с любопытством высунула язык, чтобы в очередной раз ощутить на вкус нектар его губ.
Пальцы Джеймса прошлись над ее перевязанной грудью, затем метнулись вниз и потянули за рубашку. Она издала довольный возглас, похожий на мурлыканье, когда он выдернул рубашку из бриджей и, скользнув под нее, стал поглаживать трепещущие мышцы ее живота, а потом двинулся выше, к ткани, которой она обмотала грудь.
Когда он вдруг отстранился от нее, Мэгги испуганно прижалась к нему. Но увидев, как он нагибается и целует ее шею, Мэгги восторженно вздохнула и откинула голову назад. Джеймс услаждал ее плоть лобзаниями и ласками. Нащупав то место, где она закрепила узел подвязки, Мэгги развязала ее и стала разматывать, чувствуя, как с каждым движением ей становится все удобнее.
Девушка вздохнула с облегчением, когда повязка упала вниз и ее нежные, сочные груди наконец ощутили полную свободу. Она опустила руки и хотела размять вновь получившие полное раскрепощение груди, но Джеймс занялся этим сам и принялся их нежно обихаживать. На смену ощущению дискомфорта пришло другое чувство — дикое и необузданное: Мэгги упиралась в его мощные, сильные ладони, побуждая их к более решительным действиям.
Не отрывая от нее губ, Джеймс улыбнулся, затем, быстро подавшись назад, спустил с ее плеч рубашку. Мэгги покраснела, внезапно осознав, что груди ее совершенно обнажены перед ним, а он, наклонившись, приблизил губы к одному из затвердевших сосков. Она вскрикнула и застонала, забыв обо всем на свете, пока он сосал и облизывал бурно вздымавшуюся плоть.
Стеная от наслаждения, Мэгги перебирала рукой волосы Джеймса, вдыхая их аромат. В какой-то момент она почувствовала, как рука его скользнула меж ее бедер. Мэгги приподняла веки, лишь теперь осознав, что до этого ее глаза были закрыты.
Глядя вниз, на ткань своей рубашки, под которой теперь скрылась голова Джеймса — он придерживал рубашку головой, дабы свободно действовать руками, — она стала гладить его волосы дрожащей от наслаждения рукой прямо через ткань. Затем Джеймс сорвал рубашку и отшвырнул. При этом пуговицы посыпались в разные стороны. Мэгги издала возглас изумления, затем потянулась к Джеймсу, обняла за шею и прильнула губами к его губам.
Она целовала его с той же жадностью и нетерпением, с которыми это раньше делал он, прогибая спину и подставляя свои груди его ласкающим пальцам. Это было безумием — восхитительным безумием, и она жаждала купаться в нем. В нем утонуть. Отпустив шею Джеймса, Мэгги нащупала его шейный платок и стала развязывать его, что приходилось делать медленно. К огромной ее радости и в то же время разочарованию, Джеймс убрал от нее руки и начал помогать ей, сняв сначала жилет, а затем принявшись за рубашку.
Мэгги не стала ждать, когда края его рубашки высвободятся из бриджей. Она взялась руками за его воротник и рванула. Рубашка Джеймса поддалась не сразу и не так легко, как ее собственная, однако, приложив чуть больше усилий, Мэгги услышала треск рвущейся материи, и рубашка Джеймса разошлась до пояса. Мэгги тут же приложила ладони к его голой груди, разводя пальцы и лаская его соски. Затем ее руки двинулись дальше, обхватив его, и она стала тереться об него, наслаждаясь тем, как его волосы ласкают ей груди.
Так продолжалось несколько секунд, затем Джеймс снова перехватил инициативу и, осыпая ее поцелуями, медленно приблизил к себе. Стоило Мэгги почувствовать его руки меж своих бедер, и дыхание ее будто остановилось, а сама она словно превратилась в неподвижную статую — мысли ее смешались, и она уже не помнила ни о чем. В области живота появилось странное тепло; затем Джеймс отступил назад и занялся ее бриджами.
Лишь на один-единственный миг, когда застежки на бриджах были открыты и позволили свежему воздуху охладить ее живот, Мэгги посетила мысль, что, возможно, они делают что-то недозволенное. Однако рука Джеймса проникла в ее промежность так быстро, что она даже не успела остановить его. А мгновение спустя, ощутив ее своей возбужденной плотью, она уже думала лишь о том, чтобы он не останавливался.
— О-о-о, — простонала Мэгги, когда он убрал руку. Все закончилось, и, как ни стыдно ей было в этом признаться, она горько об этом жалела. Когда же Джеймс опустился перед ней на колени, она поднялась со стола.
Глаза Мэгги округлились от неожиданности, когда Джеймс ухватился за края ее бриджей и спустил их вниз. Мэгги сдавленно вскрикнула и инстинктивно попыталась прикрыться. Джеймс же проигнорировал эту неловкую попытку сохранить благопристойность и помог ей приподнять сначала одну ногу, а затем другую, чтобы окончательно избавиться от спущенных бриджей.
Мэгги полагала, что сейчас Джеймс снова встанет, но у него имелись другие идеи. Отшвырнув ее бриджи в сторону, он поднял голову и, усмехнувшись, взглянул на Мэгги. Затем он быстро раздвинул ее ноги — как и в тот день, в библиотеке в своем поместье, когда усадил ее в кресло. В этот раз кресла поблизости не оказалось, и Мэгги пришлось опереться о стоявший сзади стол, чтобы сохранить равновесие. Тревога ее быстро перешла в удивление, а затем и в страждущее нетерпение, когда ладони Джеймса стали медленно подниматься вверх, едва касаясь ее ног, и вскоре легли на ее бедра, крепко сжав их.
Джеймс поцеловал ее в нижнюю часть живота, затем нежно об него потерся лбом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102