— ехидно поинтересовался барон. — Что из того, что парни пощупали деревенскую шлюху и позабавились огоньком? Я знал, что ты глуп, но сейчас твоя глупость зашла слишком далеко.
Элен предугадывала, как гневно ответит ему Ричард, но ярость, охватившая хозяина Гуинлина, превзошла все ожидания. Если бы взглядом можно было убить, то де Визи тут же стал бы трупом.
— Жители Уэльса под моей защитой. — Он вскинул вверх могучую руку и повторил: — Вот эта рука будет защищать их всегда, как бы не лаяла на меня мелкая шавка вроде тебя, Равенсгейт. По велению нашего короля Эдуарда Гуинлин мой, а ты и твои люди здесь лишь гости. Я не отказываю вам в гостеприимстве, но законы, мною установленные, требую соблюдать.
С поднятой вверх дланью он был сейчас похож на статую одного из римских цезарей.
— Я установил здесь мир, ты же сеешь войну. Смотри, как бы не пожать плоды трудов своих, и не придется ли тебе раскаиваться.
Все вокруг замерли, и Элен в том числе, от его зычного властного голоса, лишь де Визи ухмыльнулся и произнес негромко:
— Боюсь, раскаиваться придется тебе, мой друг, за то, что двадцать плетей ты назначил братцу своему за мелкую провинность. Даже если он тебе это простит, то только не я, потому что он мой слуга. Со мною тебе трудно будет справиться. Берегись, Ричард, я тебя предупреждаю.
— А я предупреждаю тебя, — холодно произнес Ричард. — Тебе тоже следует поберечься.
— Вот и поговорили, — мрачно улыбнулся де Визи. — Все стало ясно как на духу. Ты считаешь себя правым, но уверяю, что ни один рыцарь не одобрит того, что ты позволил смердам высечь человека в рыцарском звании. Опасность может прийти отовсюду, так что избегай выезжать из замка без кольчуги, Ричард.
Сэр Джон, молчавший до сих пор, решил вмешаться:
— Мой младший сын поступил плохо. Старший наказал его за ошибку, но проявил излишнюю суровость, и поэтому он не прав.
Старик тронул Ричарда за плечо, как бы охлаждая его пыл, но Ричард отстранил слабосильную руку отца.
— Я прав, и вам обоим это известно — и тебе, отец, и барону. Совесть моя чиста. И дальнейших упреков ваших я не желаю слушать. Я покидаю вас, потому что очень устал.
В сопровождении Симона он начал подниматься по лестнице, а Элен неслышно отступала перед ними, пятясь по ступеням. Свет факела упал на подол ее туники. Ричард и Симон мгновенно обнажили мечи.
— Кто там прячется? — окликнул Ричард. Элен подала голос:
— Это я.
— Ты должна была ухаживать за уэльской девчонкой.
— Она спит. Кстати, я хотела поблагодарить тебя за то, что ты так веришь в мое врачевание.
— А что ты здесь делаешь?
— Де Визи так кричал, что я встревожилась. Он подлый человек, с ним небезопасно связываться.
— Я рад, что ты раскусила его. Ты не сердишься, что я обременил тебя заботами?
— Как можно на это сердиться?
Разговор между ними был тихий, миролюбивый. Элен разглядела на лице Ричарда ожоги. И сам он казался до предела уставшим.
Элен обратилась к Симону:
— Твоему господину требуется помощь. Отведи его в спальню, а я возьму свои лекарства и приду.
Симон согласно кивнул.
Через несколько минут Элен уже стояла на пороге покоев хозяина замка, расположенных в другом крыле. Дверь была приоткрыта, и она видела, что Ричард сидит на низком табурете посреди комнаты, обнаженный до пояса, а Симон неловкими пальцами снимает лоскуты обожженной кожи.
— Иди, Симон. Я справлюсь сама… Они остались наедине.
— Тебе не следовало бы приходить сюда.
— Молчи, — распорядилась Элен.
Она обмакнула конец его рубахи в бадью с водой и, отжав, начала осторожно протирать его плечи и спину. Обмыв обожженные места, Элен стала накладывать целебную мазь. Снадобье, вероятно, очень сильно щипало, и Ричард, словно боязливый ребенок, зажмуривался и вздрагивал. И это так не соответствовало его мужественному облику.
Он вдруг перехватил ее руки и отвел их от себя.
— Тебе нельзя быть здесь, — повторил он.
Она не решалась заглянуть ему в глаза. Жар, исходящий от его большого сильного тела, возбуждал в ней запретные желания.
— Я должна быть возле тебя, — вдруг внезапно прорезался у нее голос.
— О, Элен! Моя Элен…
Они осторожно коснулись друг друга, и это невинное прикосновение передавало зародившуюся в них страсть. Не только любви, но и утешения ожидал от нее сейчас Ричард.
— Мне очень тяжело, Элен. Мне стыдно перед тобой и перед всеми. Мой брат разрушил то, над чем я так трудился. Кто мне теперь поверит?
— Это не так, Ричард, — прошептала она. — Наказав брата, ты поднялся в глазах моих людей. Этот поступок воздастся тебе сторицей.
— Нет-нет, король отзовет меня обязательно. Де Визи уж постарается представить дело так, что виноват во всем я.
— Чепуха! — воскликнула Элен, выпрямившись во весь рост и пылая гневом. — Что за женские слабости у взрослого мужчины? Нечего плакаться передо мной! Марш в постель! Сейчас ты зол и расстроен, а завтра мир покажется тебе прекрасным.
Она отвела его к кровати, а когда он лег, запечатлела поцелуй на лбу, как это делает мать с мальчуганом, который никак не может уснуть. Потом задернула покровы балдахина над роскошным ложем, где когда-то провел ночь король.
— Не уходи, — попросил Ричард.
— Нет-нет, я не уйду. Ты спи, а я посижу рядом.
Он затих, мерно дыша. В окошке посерело, близился рассвет.
Как странно! Три месяца тому назад она только и мечтала о том, чтобы полоснуть стальным лезвием по горлу Кентского Волка, насладиться зрелищем крови, которая, пузырясь, вытекает из раны, его агонией. Это страшное видение заставило задрожать каждую жилку в ее теле. Вот сейчас он полностью в ее власти — виновник гибели ее родных, тюремщик ее и Оуэна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139