Он еще не схватил неуловимого Рыжего Лиса, но тот затаился в своей норе и уже не нападает на англичан. Много недель прошло, и никаких известий о потерях не поступает.
И свои дела здесь он завершил. Покорные уэльсцы вернулись на землю, и поля засеяны… Он даже услышал, проезжая через деревню, как один крестьянин одобрительно отозвался о нем. Не проклятие понеслось ему вслед, а доброе слово, нарушившее обычное угрюмое молчание. Он стал привыкать к этой стране… но…
Среди множества голов внизу он углядел каштановые волосы, и они засияли для него, словно луч солнца, которого никто не ждал, упал на них сквозь узкий храмовый витраж. Его пальцы мгновенно крепко сжали перила, он непроизвольно вытянул шею, вглядываясь в Элен. Были в его жизни женщины, они появлялись и исчезали, но что-то притягивало его именно к этой, он чувствовал себя перед ней в чем-то виноватым, что было, конечно, нелепо. Чем он мог провиниться перед ней? Наоборот, был великодушен, добр, терпелив. Не иначе как здесь не обошлось без таинственных колдовских чар, которыми, по поверьям, обладали многие уэльские женщины.
Ричард вспомнил слова Элен. Благодарность — вот чем преисполнена она. Но она не верит в его бескорыстие. А бескорыстен ли он? И нужно ли ему добиваться благодарности от уэльской дикарки, которая и так полностью в его власти?
Он гневался на себя и… на нее. Неужто он совсем лишился гордости? Зачем он добивается любви пленницы, которая столько раз обжигала его ненавистью? Но вправду ли она ненавидит его? Или воспоминания о прошлом давят на ее мозг?
Ее лицо всплыло в его памяти — в самых разных ситуациях, начиная с их первого яростного поединка в зарослях. Картинки сменялись, и он улавливал перемену. Она перестала быть его злейшим противником, а он для нее чудовищем, которого можно и даже необходимо уничтожить.
Она даже сама тянулась к нему, когда он вчера целовал ее. Она так же желала этого поцелуя, как и он. К чему тогда ей притворяться?
В его мире мужчина имел право завести любовницу или наложницу — называй как хочешь, и это положение для женщины было настолько почетно, насколько крепко положение мужчины. Пока он всесильный повелитель Гуинлина, статус наложницы господина сразу дарует ей все блага. Внутри крепости достаточно просторно, а то, что обычно интересует дам: ткани, вышивки, — все будет ей предоставлено. И еще… хорошая еда после голодной блокады в горах. Другая бы тотчас подпрыгнула до потолка от радости.
Но не этим можно до конца покорить Элен. Ричард почувствовал это. Насколько он мог понять, в ней был силен свободолюбивый дух. Ричард все равно ей чужд и враждебен, даже если она к нему неравнодушна как к мужчине. И враждебность эта не растает, как снег на солнце, не расколется, как орех, пролежавший в сырости. Если он ее хочет заполучить полностью, до конца, то это опять же зависит только от него.
С этой мыслью Ричард решительно поднялся — и как раз вовремя, ибо месса закончилась, и отец Дилвейн благословил собравшихся прихожан. Ричард поспешил вниз, чтобы отыскать в толпе Элен.
Девушка медленно двигалась вместе с толпой, покидавшей церковь. Ей не хотелось возвращаться обратно в свою комнату, но и не было основания пребывать внизу, среди враждебно настроенных к ней англичан. Слуги и служанки шарахались от нее, как от прокаженной. Никто с ней не заговаривал, кроме Симона и Жиля, да и самой Элен молчание было больше по душе.
Крепость, воздвигнутая в столь короткое время пришлыми завоевателями, поразила ее мощью, размахом и богатством внутреннего убранства помещений. Как бедны были уэльские принцы и дворяне по сравнению с королем Эдуардом! Ее родной дом Тайви, выстроенный из крепкого темного дуба, казался ей когда-то верхом надежности, но трусливый английский король вряд ли счел бы его для себя безопасным пристанищем.
Ладно, пусть англичане строят для себя каменные замки. Оуэн и Элен вновь разберут их до последнего камушка, да так неслышно, что ухо английское ничего не уловит, и пришельцы опять окажутся в чистом поле.
Элен поднялась по лестнице в просторный холл и очутилась в самом средоточии суеты — прислуга торопилась накрыть столы для завтрака рыцарей и солдат. Она заметила среди мятущихся лиц одно, до боли знакомое… Дилан? Как он здесь оказался?
Мужчина сгибался под тяжестью подноса с огромным куском обжаренного на вертеле мяса. Как мог уэльсец затесаться в строго отбираемый штат английской прислуги?
Их взгляды встретились на мгновение и тут же расстались. Никто не должен знать, что между ними протянулась нить. Она вгляделась пристальнее в лица других слуг и узнала еще одного — Гриффильда. Уже двое ее бывших соратников проникли в крепость, а раз так, то могучие стены Гуинлина не без трещин. Может быть, и другие как-то нашли путь сюда?
Ее сердце бешено колотилось в груди, и дерзкие планы вновь стали роиться в голове. Как бы, не привлекая ничьего внимания, шепотом передать соотечественникам послание?
Элен резко обернулась, инстинктивно ощутив опасность. К ней приближался Ричард.
— Доброе утро, Элен! Думаю, тебе понравилась месса. Она постаралась говорить с ним холодно:
— Да. Я долгие месяцы не слышала церковной службы. Ты совершил добрый поступок, разрешив мне побывать в храме.
— Ты можешь бывать там всякий раз, когда захочешь. И можешь принимать пищу не в уединении своей комнаты, а за общим столом.
Он указал ей на почетное место.
— Моим рыцарям надоело пировать лишь в мужской компании. Если ты присоединишься к нам, то этим окажешь нам честь.
За столом уже собирались англичане.
— Я не ожидала, Ричард, что ты…
— Тебе даровано всего лишь два дня свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139