— возразил рыцарь. — Сэр Роланд установил другой порядок в лесах, и эти люди его нарушили. Что нам делать — отпустить негодяев?
Ричард достал из ножен кинжал и перерезал путы, связывавшие пленников.
— Тебе мало того, что ты уже получил? — спросил он у уэльсца с заплывшим глазом. — Захочешь еще поиграть в охоту в моем лесу?
Искорка, вспыхнувшая в глазах уэльсца, доказывала, что пленник его понял.
— Тебе дорога твоя жизнь? — потребовал ответа Ричард.
— Мой урожай сожгли в прошлом году, моих овец и свиней или зарезали, или угнали твои солдаты, — ответил ему уэльсец на ломаном французском. — Моя семья кормится только тем, что я добываю в лесу. В твоем лесу — как ты заявил! Сила на твоей стороне. Что ж, убей меня, англичанин. И Господь проклянет твою черную душу!
Выкрикнувший эти слова мужчина ждал, когда на него обрушится смертельный удар. Но Ричард притворился, что как бы не слышал или не понял его оскорблений.
Он обвел взглядом грозную толпу.
— Эй, слушайте меня, люди! — крикнул он по-французски. — Я, Ричард Бассет, прозванный вами Кентским Волком, заверяю вас, что нет никакого закона, чтобы запретить вам охотиться в лесах. И так будет, пока я здесь правлю!
Немногие в толпе поняли, о чем он говорит. Но те, до кого дошел смысл его речи, начали перешептываться в удивлении и передавать странную весть своим соседям.
— Я управляю Гуинлином от имени Эдуарда, монарха Англии и Уэльса. И никто не будет наказан за охоту в лесах, если он поступает так, чтобы кормить семью, а не наживаться на продаже мяса.
Ричард повторил эту фразу дважды, желая вдолбить ее в умы самых непонятливых.
Ропот в толпе стал таким громким, что заглушил шум морского прибоя, бьющего о скалы. Ричард обвел взглядом зловещий круг — никто не верил ему, все дышали ненавистью я злобой. Эти люди изголодались и в этом винили его.
— Сегодня вам нечего есть, потому что ваш урожаи уничтожен или украден. Ищите пищу в лесу. Никто за это не будет наказан. А завтра займитесь землей, взрыхлите ее и засейте, пока не поздно!
— Все до последнего зернышка у нас отобрали. Что мы будем сажать? А если что-то взойдет на этой земле, все равно у нас опять заберут урожай. Тогда пусть наша земля останется бесплодной! — Уэльсец злобно сплюнул на землю у себя под ногами.
— Грешно плевать на землю, которая всех вас кормит, — возразил Ричард. — Завтра каждый, кто придет в крепость Гуинлин, получит семена для посева.
— А урожай съедят англичане… — настаивал упрямый уэльсец.
— Урожай будет принадлежать тем, кто его взрастил. Лишь часть его, как заведено издревле, отдаст хозяин церкви и владетельному лорду Гуинлина. А я есть владетельный лорд, и мое слово твердо. Закон будет один для всех — и для уэльсцев, и для англичан. Без страха приходите ко мне в поисках справедливости, даже если вас обидел англичанин.
— Красиво ты говоришь, — промолвил пленник, — но мой народ достаточно наслушался лжи от англичан.
Упрямство этого искалеченного мужчины и раздражало, и удивляло Ричарда. Поверженный, избитый, втоптанный в грязь, он выступал грозным обвинителем могучего рыцаря.
— Как твое имя?
— Хейвидд Сел.
— Трудно произнести моему языку твое имя. но живи, Хейвидд Сел. Только укороти свой язык, а еще лучше не попадайся мне на глаза.
Пленник вздернул голову вверх, и Ричард увидел, насколько тот искалечен. Помимо заплывшего глаза, челюсть его была разбита, и поэтому он так невнятно шамкал.
— Не думай, рыцарь, что, если я стоял перед тобой в грязи на коленях, я ниже тебя. И я не собака, виляющая хвостом, если ей бросили кость. Мы никогда не полюбим тебя, так же, как и ты нас…
Ричард уже начал терять терпение:
— Ведь не я поставил тебя на колени. Я, наоборот, поднял тебя с колен. Согласись, ведь так? — Напрасно ждал Ричард от уэльсца ответа.
Тот жег его своей ненавистью, и рука Ричарда невольно потянулась к мечу. Но он сдержал себя.
— Хватит! Спор бесполезен. Мы одолели в битве ваше войско, а те из вас, кто уцелел, должны признать свое поражение. Одумайся! Подкрепись жареным зайцем и берись за работу!
Не дожидаясь, что скажет непокорный мятежник, Ричард повернул Саладина, и толпа расступилась, пропуская всадника.
Отъезжая, Ричард бросил:
— Приходи за семенами, когда поле будет вспахано. Симон взял на себя смелость скомандовать солдатам вложить оружие в ножны, построиться и выбраться из толпы. Догнав господина, он тихо спросил:
— Можно ли верить этому дикарю?
— А ты как считаешь? — откликнулся Ричард.
— Что правда, то правда… выглядит он изрядно отощавшим.
— Вот поэтому я ему и поверил. Человек не станет рисковать жизнью из-за жалкого зайца, если не дошел до крайней черты.
— Я рад, что вы избавили его от наказания, Ричард. Я имею в виду отсечение рук. Слишком суровый способ наводить порядок…
Ричард прервал его:
— Лучше убить мужчину, чем лишить его рук. Это значит обречь его на муки ада еще здесь, на земле, и приобрести себе такого врага, что и в страшном кошмаре не приснится. Нельзя доводить людей до отчаяния, Симон, запомни. Опасен тот, кому нечего терять.
Элен поместили в роскошно обставленном покое королевы. Всего лишь один день и одну ночь провела в нем королева Англии, но со времени визита Их Величеств в Гуинлин все там сохранялось в первозданном виде.
Прильнув к окошку, Элен наблюдала, как Ричард и его оруженосец влетели на полном скаку на крепостной двор. В это утро Ричард был без шлема, и игривый весенний ветерок развевал его золотистые волосы.
Она отвела взгляд, опустилась в удобное кресло, специально поставленное у окна, чтобы королева могла при желании обозревать окрестности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139