Он устроился рядом, слегка сжимая ее руку. Она вздохнула и стала глядеть на дверь, где золотой свет лампы и серые тени резко отделялись друг от друга. Веки ее стали тяжелыми, она заморгала, но они неудержимо смыкались и наконец закрылись совсем. Вскоре заснул и Роберт.
Она проснулась в комнате, залитой солнечным светом. Слегка пахло гарью от лампы, в которой кончилось масло, и тлел почти сухой фитиль. Простыни на постели сбились к середине, и Роберт спал, повернувшись к ней спиной. Она зевнула и попыталась потянуться, не задевая его.
Он слегка пошевелился, оглянулся через плечо и сказал:
— Доброе утро.
— Скорее, день.
Он повернулся на спину, зевнул, потянулся, положил руки за голову, потом закрыл рот, посмотрел на нее с усмешкой и предложил:
— Давай сделаем Саре рождественский сюрприз.
Она улыбнулась в ответ.
— Хорошо, давай.
Глава 15
Праздник Рождества имел для Сары оттенок горькой радости. Это было ее первое Рождество без отца и Адди. Хотя она с удовольствием ожидала предстоящего обеда в семействе Докинсов, они все же оставались чужими. К тому же время тянулось очень медленно до четырех пополудни — час, на который получено приглашение. Атмосфера у миссис Раундтри была довольно грустной. В зале душно, он полон мужчин, с тоской вспоминавших своих близких, оставленных дома, катание на санях, праздничные блюда (отличающиеся в зависимости от национальности и мест, откуда они были родом).
К чести миссис Раундтри следовало сказать, что она очень постаралась создать праздничную обстановку. В зале стояла елка, а к позднему завтраку подали ветчину, картофельные оладьи, яйца, фаршированные зеленью, «сладкое мясо» и редкий деликатес — настоящее свежее масло. Правда, во время трапезы не было главного: отсутствовал Ноа Кемпбелл.
Сара проснулась с мыслями о нем и вспомнила, что Адди как-то сказала о некоторых мужчинах, которые оставляют у женщин сладкий привкус. Вчера вечером у себя в комнате Сара впервые поняла обманчивость таких чувств. Целуясь с ним, прижимаясь к нему, она чувствовала, как в ней поднялось сладострастное желание — всего на несколько минут, а быть может, секунд… Он говорил, что ее желания вполне естественны, но ведь есть Заповеди, которые против них. Теперь она поняла почему.
Ноа продолжал оставаться в ее думах, яркий и импозантный — источник ее хорошего или плохого настроения. Ей казалось, что она любит его. В своих детских фантазиях она представляла любовь, как воспарение в заоблачные дали на крыльях серафимов, туда, где вокруг цветут и благоухают розы, а душа излучает радость и счастье, озаряющие все вокруг. На самом же деле любовь больше походила на падение с лошади, да еще добавлялись упреки самой себе за плохой выбор — упала, хотя могла бы выбрать Пегаса и улететь.
Нет, это был далеко не полет. Это тяжелый путь через трясину запретов и разрешений, робости и смелости, замкнутости и открытости, много лет назад заложенных в ее душу отцом, добрым христианином. Он водил ее в церковь каждое воскресенье и так уважал церковные установления, что соблюдал до самой смерти клятву верности, данную при своем бракосочетании, несмотря на побег жены из его дома.
Саре так хотелось, чтобы отец оказался сейчас рядом с ней. Как хорошо было бы сидеть с ним в одной комнате, поделиться своими мыслями и чувствами. Вместо этого она пошла к себе в комнату и стала писать письмо миссис Смит.
«Дедвуд, Дакота Рождество, 1876 г. Дорогая миссис Смит,
Пришел святой праздник и излил свое благословение на Дедвудское ущелье».
Она стала описывать праздник и далее продолжала:
«Интересно самой непосредственно участвовать в развитии Дедвуда. „Кроникл“ не просто пользуется успехом, она процветает. Сейчас в газете до шести полос, и их нетрудно заполнять свежими сообщениями. Теперь к нам наконец пришел телеграф. Когда мистер Хейс и мистер Уилер будут присягать на должность в следующем месяце, я буду сообщать об их инаугурационных речах тогда же, когда все люди нашей страны будут читать их. Представляете?!
У Адди все хорошо. Я вижусь с ней ежедневно, хотя мы не живем вместе. Я все еще проживаю в пансионе миссис Раундтри, хотя понимаю, что пора уже купить собственный дом, так как я знаю, что останусь в Дедвуде надолго».
Откуда она взяла это? Она не помнит, чтобы принимала подобное решение, но если уж она так написала, то, перечитав написанное, нашла такую идею замечательной. Собственный дом с обстановкой по своему вкусу, а не только общий зал, в котором ты находишься среди множества людей, или своя маленькая комнатка. Она остановилась и помечтала. Настроение ее улучшилось, и она продолжала:
«Боюсь, что должна заканчивать письмо. Дело в том что меня пригласили к себе друзья — семейство Докинсов — на рождественский обед.
Дорогая миссис Смит, надеюсь, вы здоровы и бодры. Я часто вспоминаю о вас с самыми теплыми чувствами. Пожалуйста, напишите мне поскорее, чтобы мы знали, что вы счастливы и у вас все в порядке, что вы такая же, какой мы вас помним.
Любящая вас Сара».
Перечитав письмо, Сара нашла, что описание рождественской программы годится для публикации с небольшими поправками и дополнениями. Она сделала их, переписала для Патрика и стала считывать окончательный вариант, когда в дверь постучали. Она открыла и увидела миссис Раундтри. Она выглядела так, будто все ее мышцы сжались в судороге.
— К вам гости, они внизу.
— Гости? — Сара удивилась.
— Я бы предпочла, чтобы они больше сюда не приходили, — проговорила хозяйка с кислой миной. — Вы могли бы сами это им заявить. Не ему, нет, — ей. Имейте в виду, у меня вполне уважаемое заведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149