Он возбуждал ее, подавляя сопротивление своими поцелуями и прикосновениями, а воздух вокруг был напоен терпким запахом увядших растений. Ее невнятный шепот, легкие, порывистые движения, опущенные веки — все говорило, что она сдается. Но когда он поднял ее юбки и коснулся тела под ними, она вскрикнула и отбросила его руку. Он опять положил ее туда, где были чулки и подвязки. На закрытых глазах ее сверкали слезинки, зубы были сжаты. Рука его приблизилась к самому сокровенному месту… Она закричала, сжалась и резко отпрянула.
— Не трогай меня! — Она встала на четвереньки, осыпанная цветами, глаза ее метали молнии,
— Адди, что с тобой?! — Он сел.
— Не подходи!
— Прости меня, Адди. — Он протянул к ней руну. — Я думал, ты хочешь этого.
— Нет! — Она отклонилась назад, все еще стоя на четвереньках, глаза ее потемнели, в них был ужас.
— Я ничего плохого тебе не сделаю. Обещаю, что не коснусь тебя больше. Боже мой, Адди!.. Ведь я люблю тебя.
— Нет, ты не любишь меня! — Она почти кричала. — Не любишь! Раз ты мог, любя, чуть не сделать со мной такое!
Она так громко кричала, что люди могли бы прибежать сюда.
— Адди, что с тобой случилось?!
Она была совершенно вне себя, пытаясь подняться на ноги, приседая и наклоняясь вперед, подобно неандертальцу, потрясающему копьем, и в то же время стараясь одной рукой заправить свою рубашку.
Его горло свела судорога от страха.
— Дай я помогу тебе. Клянусь, я не трону тебя. — Он двинулся к ней, но она отпрыгнула и взвизгнула:
— Нет! Отойди! — Она запуталась в платье, споткнулась и испачкала подол.
Он стоял беспомощно рядом, пока она, бормоча, пыталась привести в порядок свою одежду. Глаза ее, казалось, искали что-то на полу, покрытом мертвыми цветами.
— …Эти розы… должна идти домой… не надо было приходить сюда… День рождения… Сара узнает… — Она бросилась бежать, несмотря на то что одежда ее все еще была в беспорядке.
— Адди, твоя шляпа, зонтик! — Он схватил их и бросился за ней. — Адди, подожди!
Последнее, что он видел, было ее испачканное платье, расстегнутое на спине. Приподняв юбки, она мчалась вперед, как будто поток раскаленной лавы настигал ее.
На следующее утро она исчезла.
Глава 14
А сейчас был канун Рождества, пять с половиной лет спустя. Все это время Роберта не оставляло чувство вины преследовали воспоминания об их несостоявшейся любви. Ему нужна была решимость, быть может, прощение… Он не был уверен, что именно.
Он сидел в доме Розы, в душной комнате с тяжелыми бархатными занавесками, круглой чугунной печкой, среди двух дюжин одиноких мужчин. Он один казался трезвым. Сигарный дым висел густым туманом. От пропитанного пивом дощатого пола шел хмельной дух. От человеческих тел тоже исходил тяжелый запах, от которого ему было нехорошо.
«Меню», висевшее на стене, как будто подмигивало ему с издевкой. Он отвернулся. Медноволосая проститутка гладила ягодицы какого-то малого с большим фурункулом на шее. Старая шлюха — хозяйка заведения — курила сигару и, прищурившись, смотрела на него сквозь дым. Роберт содрогнулся и уткнулся взглядом в свои колени. В зал по лестнице спустилась еще одна девица. Хозяйка подошла к нему и сказала:
— Эмбер освободилась. Как насчет нее?..
— Нет, спасибо. Я подожду Ив, — ответил он. Имя это прозвучало странно в его устах.
— Как насчет ванны, дорогой? Мы не хотим, чтобы наши девушки подцепили что-нибудь,
— Я принял ванну сегодня.
Он ждал минут сорок, пытаясь представить, как будет выглядеть клиент Адди, когда спустится вниз. В его воображении проносились мрачные картины того, как Адди обслуживает какого-то типа, похожего на этого здоровенного шахтера с прыщом на шее.
Он следил за каждым, кто спускался, пытаясь угадать, кто из них был у Адди. Она спустилась через несколько минут вслед за высоким неряшливым и лохматым парнем, кожа которого напоминала по цвету гриб. Он сбежал по лестнице, держа большие пальцы рук за подтяжками. Адди моментально исчезла в углу зала, подобно каждой девице, спускавшейся сверху. Очевидно, чтобы отдать выручку хозяйке. Вернувшись в зал, Адди получила указание от Розы, кивнувшей в сторону Роберта. Голова Адди резко повернулась еще до того, как та закончила говорить.
В этой задымленной, душной комнате между ними мгновенно возник напряженный контакт, как будто их соединил какой-то механизм. Он кивнул, сидя прямо на жестком стуле и держа шляпу и трость на коленях.
Она пристально смотрела на него, но на ее лице нельзя было ничего прочесть. Затем направилась к нему через зал.
Ладони его вспотели, он почувствовал, что грудь его сейчас разорвется. «Я совсем не уверен, что смогу это сделать с ней и с собой», — подумал он.
На ней было открытое блестящее черное кимоно с узорами в виде больших орхидей, чулки с подвязками и черные туфельки на высоких каблуках. Через разрез на середине кимоно виднелось белье.
— Привет, Роберт.
— Здравствуй, Адди.
— Роза не любит, когда меня называют так.
Он прокашлялся и произнес:
— Ив. — И после легкой паузы: — Веселого Рождества,
— Да, конечно. Тебе тоже. Чего желаешь?
Он не знал, как надо себя вести в борделе. Следует ли сразу же выбрать что-то в «меню».
— Я бы хотел пройти наверх.
— Но я же работаю, Роберт.
— Да, я знаю.
Прошло несколько мгновений наэлектризованного молчания. Затем:
— Я не могу оказывать благодеяние даже старым друзьям.
— Я и не жду его. И заплачу, сколько требуется.
Она пристально посмотрела на него с нарочитым отчуждением, потом отвернулась.
— Возьми какую-нибудь другую девушку.
Он схватил ее за руку и повернул к себе.
— Нет! Тебя! — Лицо его было мрачным, рука, сжимавшая ее руку, жесткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149