Или губы порочными? Но все, что Аманда могла разглядеть, так это свои ненавистные веснушки, ярко проступившие на переносице от того, что она провела много времени на солнце. Не помогла даже модная шляпка.
«Нет, – подумала она, отворачиваясь от зеркала, – если разница и появилась, так только внутри меня самой, в неистовой сумятице мыслей и чувств». Согласно законам общества Аманда поступила неправильно: нельзя отдаваться мужчине до свадьбы, даже не получив предложения выйти за него замуж. Да они, к тому же, едва знакомы. А она отбросила все условности в поглотившей ее страсти. Наверное, ей должно быть стыдно.
Но нет, Аманда вовсе не сожалела о случившемся. Наоборот, она была в восторге от того, что приподняла завесу любовных тайн. Аманда действительно мало знала пастора, но была уверена, что он не поступит с ней подло. Он был нежным, страстным, любящим и знал, что делает. Опыт пастора намного превосходил ее скромные познания. Но Аманде это нравилось, хотя она ни на минуту не забывала, что ее первый мужчина – священник.
Аманда расхаживала взад-вперед по своей узкой комнатке. Нет, она ни о чем не печалится, и вины за ней нет. Более того, она ощущала себя настоящей женщиной. Женщиной, познавшей сладость любви. И любящий Бог, который создал мужчин и женщин для взаимного наслаждения, не проклянет ее за это. А была ли любовь? На этот вопрос Аманда вряд ли ответила бы. Эйфория прошла, и она чувствовала себя несколько смущенной. С прошлой пятницы Аманда избегала встреч с пастором отчасти из-за страха, что будет отвергнута за легкомыслие, отчасти из-за того, что не могла разобраться в собственных чувствах. Пастор хоть и занимался духовными делами, но его поведение в тот памятный день было слишком уж земным. Что-то в нем тревожило Аманду, но она пока не понимала, что именно.
Несмотря ни на что, Аманда твердо знала: когда они встретятся, его объятия будут желаннее всего на свете. Что может быть лучше тех восхитительных мгновений?! Это – любовь? Или что-то иное?..
Торопливый стук в дверь оторвал Аманду от раздумий.
– Кто там?
– Аманда, это миссис Пул, – раздался приглушенный голос. – Вы просили сообщить, когда прибудет экипаж. Джимми только что сказал мне об этом.
– О, спасибо, миссис Пул, Я иду.
Она надеялась, что привезли лекарства из Туксона, которые она заказывала. Была использована вся настойка опия, привезенная Амандой из Сент-Луиса. Если не пополнить запасы, некоторые ее клиенты будут очень страдать. Аманда взяла шляпу и, стоя перед зеркалом, приколола ее к волосам большой булавкой.
– Ну, Аманда, ты – не порочная женщина! – сказала она решительно своему изображению. – Но будь осторожна и не давай волю чувствам. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он не заинтересован в женитьбе, а тебе ни к чему нежелательные последствия. Держись от него подальше.
Светло-карие глаза задумчиво смотрели на нее из зеркала, казалось, этих аргументов им было недостаточно.
– Подальше, но не так уж далеко, – прошептала она, взяв сумочку, и направилась к двери.
Коул стоял на пороге парикмахерской, когда увидел, что по Аллен-стрит проехал экипаж. Взмыленные лошади пронеслись в облаке пыли. Кучер что-то кричал и щелкал кнутом. За экипажем бежали дети, шли взрослые, желавшие посмотреть, кто приехал.
– Он очень быстро едет, – сказал парикмахер, подходя к Коулу с полотенцем в руках. – Что-то там не так.
– Может быть, просто хочет привлечь внимание, – ответил Коул. Он только что подстригся и уже надевал сюртук.
– Зачем ему это? Любой прибывший экипаж – событие в Тумстоуне. Нет, когда так спешат, знай, ограбили где-то за городом. Теперь это случается часто.
– Пойду посмотрю, может, вы и правы.
– Попомните мои слова, преподобный Стори. Уж я-то знаю.
– Сколько с меня, Сэм? – спросил Коул и достал деньги.
– Сейчас подсчитаем: бритье и стрижка – пятнадцать центов.
– Спасибо.
Сэм поднял край своего длинного передника и опустил деньги в карман.
– Сегодня собрание в церкви, преподобный Стори?
Коул задержался у порога.
– Да-да…
– Очень хорошо. Нам наконец надо решить со строительством церкви. Все так долго ждут этого. Надо договориться, что делать.
– Да, конечно.
– У меня есть некоторые соображения…
Коул бросил нетерпеливый взгляд в сторону экипажа: хотелось быстрее узнать, в чем там дело. Может быть среди пассажиров и Эйсис Мэлоун.
– Хорошо, Сэм. Надеюсь, вы расскажете об этом сегодня вечером, – поспешно произнес Коул, решительным жестом надел шляпу и пошел по мостовой.
Строительство церкви стало навязчивой идеей для прихожан. Они думали, что пастор приедет и сразу сотворит чудо, о котором весь приход Святого Ансельма мечтал два длинных года. Коул понимал, насколько это важно для прихожан, но ему становилось все труднее, когда они забрасывали его вопросами. Как ни странно, он ловил себя на мысли, что сам часто задумывается над тем, откуда взять средства и как воплотить задуманное в жизнь. Если бы нашелся Эйсис, то этот нелепый маскарад был бы не нужен, а решением всех проблем прихожан занялся бы настоящий Кэбот Стори.
Однако, обведя взглядом приехавших, Коул не обнаружил ничего обнадеживающего: знакомой фигуры в щегольском котелке поверх длинных до плеч волос и неизменной сигары в зубах нигде не было видно. Коул обратил внимание, что толпа чем-то сильно возбуждена. Кучер, окруженный любопытными, что-то рассказывал, усиленно жестикулируя. Сэм оказался прав.
– Остановили нас прямо около… – услышал Коул объяснения кучера, – …двое мужчин с черными бородами и усами, в надвинутых на глаза шляпах, выгнали всех из кареты и отобрали деньги, часы, золотое кольцо… Взяли платежную ведомость «Амелии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94