Зенобия встала, пошатываясь, так как ноги одеревенели. Она просидела возле Винкта Секста более восемнадцати часов, и все это время не ела и не пила. Вдруг ее подхватила и подняла вверх пара сильных рук, и она заглянула в восхищенное лицо своего старшего единокровного брата Акбара. На его коричневом от загара лице сверкали белые зубы.— Ты — настоящая бедави, — сказал он. — Я горжусь тобой, моя маленькая сестричка! Ты вынослива, как воин. Я готов сражаться бок о бок с тобой в любую минуту!Его слова приятно ласкали слух, но она только спросила;— А где отец?Ее голос неожиданно стал совсем взрослым.— Наш отец уехал, чтобы похоронить твою мать с тем почетом и достоинством, которые она заслуживает. Ее положат в могилу в саду возле дома.Зенобия удовлетворенно кивнула и сказала:— Он умолял, Акбар, в конце он умолял так же, как вынудил умолять мою мать!Она сделала паузу, словно обдумывая все это, а потом тихо произнесла:— Я никогда не стану никого умолять, Акбар! Что бы ни случилось со мной в жизни, я никогда никого не буду умолять! Никогда!Акбар обнял девочку и прижал ее к своей груди.— Не говори «никогда», Зенобия! — мягко предостерег он. — Жизнь часто играет с нами странные шутки. Ведь боги, как известно, капризны и не всегда добры к нам, смертным.— Я никогда не буду умолять! — твердо повторила она. Потом нежно улыбнулась своему брату и добавила:— А кроме того, разве я не любима богами, Акбар? Они всегда будут защищать меня! Глава 2 Оденат, князь Пальмиры, сидел верхом на коне и наблюдал за маневрами военного корпуса бедави, состоявшего из всадников на верблюдах. Воины из этого корпуса были великолепно обучены и под руководством своего предводителя выполняли маневры исключительно хорошо. Князь обернулся и сказал своему гостю:— Ну, мой кузен Забаай, если все твои войска так же хорошо обучены, командиры столь же умелы, я предвкушаю тот день, когда смогу выгнать римлян из моего города.— Да исполнят боги твое желание, мой господин князь! Слишком долго уже висит на наших шеях золотое ярмо, и с каждым годом римляне забирают себе все больше и больше из тех богатств, что идут к нам из Индии и Китая. Мы дошли до нищеты, пытаясь насытить их алчный аппетит.Оденат кивнул в знак согласия и сказал:— Ты представишь меня командиру твоего корпуса? Мне хотелось бы поздравить его.Забаай спрятал улыбку.— Разумеется, мой господин!Он поднял руку, подавая сигнал, и кавалерия на верблюдах унеслась в пустыню. Потом воины повернули, помчались обратно и остановились как вкопанные перед князем и своим предводителем.— Князь хотел бы высказать тебе свое удовлетворение, командир! — сказал Забаай.Командир корпуса соскользнул со своего верблюда и изящно поклонился князю.— Вы отлично руководите своими людьми, командир! Надеюсь, мы когда-нибудь поездим вместе.— Это будет для меня честью, господин, хотя я не привыкла делить с кем-нибудь командование.Тут бурнус взметнулся вверх, и правитель Пальмиры с изумлением обнаружил, что смотрит в лицо прекрасной женщине. Она засмеялась, заметив его удивление, и сказала:— Ты не узнаешь меня, кузен?— Зенобия?!Он был поражен. Неужели это Зенобия! Ведь Зенобия — еще ребенок! Эта статная богиня не может быть тем плоскотелым и длинноногим ребенком, которого он помнит! Три с половиной года прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз.— Ты так пристально смотришь на меня! — рассмеялась она.— Что?Он пребывал в полном смущении.— Ты так пристально смотришь на меня, мой господин! Что-нибудь не так?— Ты изменилась! — с трудом выдавил он каким-то придушенным голосом.— Ведь мне уже почти пятнадцать лет, мой господин.— Пятнадцать… — глупо повторил он. О боги, какое славное создание!— Теперь можешь ехать, Зенобия! — произнес, отпуская ее, Забаай. — Мы ждем тебя к вечерней трапезе.— Да, отец.Зенобия повернулась и, схватив поводья своего верблюда, снова вскочила в седло. Подав сигнал поднятой рукой, она повела свой корпус прочь, а двое мужчин снова вошли в палатку Забавя бен Селима.— Разве ты не предлагал мне несколько лет назад брак между твоей дочерью и мной, Забаай? — спросил князь Пальмиры.— Да, предлагал.— Девушка должна была стать моей женой через год после того, как станет женщиной. Разве это не так?— Да, это так, мой господин.— Но ведь теперь она уже достигла зрелости?— Да, мой господин.Забаай бен Селим не мог больше сдерживать смех. Желание Одената было столь неприкрытым, что это даже смущало его.— Так почему же она все еще не стала моей женой? — послышался мучительный крик.— Ведь формально ты еще ничего не предлагал мне, мой господин! Раз ты официально не попросил у меня руки моей дочери, я был вынужден сделать вывод, что ты не заинтересован в этом по-настоящему. Кроме того, хорошо известна твоя привязанность к твоей фаворитке Делиции. Ведь она подарила тебе двоих сыновей, не правда ли?— Делиция — моя наложница! — запротестовал Оденат. — Ее сыновья не являются моими наследниками. Только сыновья моей жены будут пользоваться этой привилегией.— Но ведь у тебя нет жены! — напомнил ему Забаай бен Селим.— Не играй со мной, кузен! — воскликнул Оденат. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу взять в жены Зенобию. Ты хорошо знал, какое впечатление она произвела на меня. Почему же ты не представил ее мне? К чему вся эта глупая шарада с войском на верблюдах?— Но это вовсе не шарада, мой господин. У Зенобии есть свой собственный военный корпус, которым она командует вот уже два года. Если я позволю тебе жениться на ней, то при этом будет подразумеваться, что она вольна поступать по-своему. Она — не украшение, которое можно поместить в твой гарем, словно прекрасный драгоценный камень — в шкатулку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28