Но привлекло ее не сильное тело, а то, что он впервые был чисто выбрит.
В это мгновение она поняла, что перед ней стоит самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотилось. Она просто уставилась на него зачарованным взглядом.
Рейна внимательно рассмотрела твердую тонкую линию подбородка и решительный чувственный изгиб его губ. Она почувствовала, как глубоко внутри вспыхнуло нечто напряженное. Она вдруг ощутила себя вовлеченной в водоворот противоречивых эмоций. К Клэю ее влекло физически, как мотылька к пламени. Он был нужен ей так, как никогда не был нужен другой мужчина, но она понимала, что в самом этом влечении таилась предельная опасность.
Потрясенная Рейна боролась сама с собой, с трудом контролируя ситуацию.
Собравшись с мыслями, она изобразила, как ей казалось, спокойную улыбку и направилась обратно к домику.
– Добрый вечер, мистер Корделл, – приятным голоском произнесла Рейна, проходя мимо и стараясь не смотреть на него.
– Добрый вечер, сестра, – ответил Клэй таким хриплым голосом, что, сам того не осознавая, поверг ее в трепет.
Он смотрел на Рейну и раздумывал, как ей удается быть такой спокойной среди всей неприглядности жизни. Хотелось бы и Клэю иметь хоть немного ее внутреннего покоя.
Нервы Рейны были туго натянуты, когда она вошла в домик, но девушка испытала большое облегчение, когда узнала, что Ханли отгородил для них угол.
Она удивилась, заметив, что все рано легли, но была им благодарна за это. Ей хотелось немного побыть одной и привести свои мысли в порядок.
– Для вас у огня стоит горячая вода, – объявила Рут с соломенного тюфяка, который делила со спящей дочерью.
– Спасибо, – поблагодарила Рейна.
Она быстро разделась, не сняв только практичное нижнее белье из хлопка. В монастыре она отказывалась расстаться с модным шелковым бельем, но Мария была непреклонна. Сейчас Рейна радовалась тому, что послушалась подругу, потому что было бы трудно объяснить Рут, почему на ней такое тонкое кружевное белье.
Рейна соскабливала пыль и глубоко въевшуюся грязь, когда услышала, что в домик вернулся Корделл. Она замерла, словно олень, предчувствующий беду, и принялась ждать. Услышав наконец, что охотник за преступниками укладывается, она успокоилась и закончила умывание.
Чувствуя себя освеженной, но, испытывая небольшое напряжение, Рейна надела длинную ночную рубашку, а затем достала из сундучка щетку. Сидя на стуле перед слабо горевшим огнем, она наслаждалась расчесыванием волос. Она впервые получила такую возможность с того момента, как покинула Монтерей, и чувствовала себя превосходно.
Рейна дала своим мыслям волю, снова и снова проводя щеткой по густым волосам. Ей, конечно, не хватало удобств, которые были дома, но она все равно не хотела возвращаться. Она слишком презирала Натана Марлоу и не могла даже подумать о том, чтобы провести с ним несколько мгновений, не говоря уж о том, чтобы прожить рядом всю жизнь. Ей пришло в голову, что отец с большим вкусом выбрал охотника за преступниками, чем жениха для нее. Она обиженно подумала, что если уж отцу так не терпелось найти ей мужа, то почему он не нашел кого-то вроде Корделла. Клэй Корделл был настоящим мужчиной, не то что Натан. Если бы отец устроил ее помолвку с этим человеком, она, наверное, никогда и не подумала бы убегать. Вообще-то единственным местом, куда бы она с удовольствием побежала, были его объятия. Этот мужчина был чертовски привлекателен. Рейна сожалела лишь о том, что их встреча не произошла при других обстоятельствах. Она негромко хихикнула над своими мыслями и быстро прикусила губу, поняв, что сейчас не время думать об этом.
Запихнув себя обратно в роль сестры Марии Регины, Рейна резко прекратила расчесывать волосы и убрала щетку. Затем закончила приготовления ко сну и скользнула поглубже под одеяло. Скоро она приедет в Новый Орлеан, и все будет хорошо. Там она будет в безопасности от отца, Натана Марлоу и Клэя Корделла. Вскоре она заснула, лишь смутно услышав низкий мягкий голос, пожелавший ей спокойной ночи.
Клэй печально лежал на соломенном тюфяке в противоположном углу помещения, по другую сторону перегородки из одеял, и с тревогой думал о том, не совершил ли он невольно в жизни нечто ужасное, заслужив такое мучение. Он знал, что не жил как святой, но, с другой стороны, именно сейчас он начинал чувствовать себя так, будто гонится за святостью.
Клэй внутренне застонал при мысли о невинном, но совершенно соблазнительном действе, свидетелем которого он только что был. Время, которое он провел с Френчи, не шло ни в какое сравнение с этим возбуждением и мучением! Откуда ему было знать, что сестра Мария Регина не собирается сразу ложиться спать? И откуда ему было знать, что, если огонь горит, он сможет видеть сквозь одеяла?
Клэй смотрел в потолок и молча вопрошал Господа: за что ему дан этот крест? Он повел себя как джентльмен, специально задержался на улице, когда сестра Мария Регина вошла в дом, чтобы дать ей время привести себя в порядок. Он хотел сразу лечь и тут же заснуть, а вместо этого подвергся самым изощренным мукам пустых надежд, известных мужчине, – увидел красивую недосягаемую молодую женщину во всем великолепии.
Ее тень на одеяле почти свела его с ума, а когда она села, чтобы расчесать волосы, Клэй чуть было не разломал перегородку и не выхватил у нее щетку, чтобы завершить дело самому.
Клэя смутило, насколько бурно он отреагировал на нее. Это случилось, конечно же, не потому, что ему была нужна женщина. Френчи удовлетворила его желание, когда он был в Монтерее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124