— Желаю счастливого пути.
— Благодарю, отец Брэдфорд. Вам также, — на прощание улыбнулась миссис Уилсон. Она считала его самым симпатичным священником, которого когда-либо встречала, и, когда она садилась в поезд, на сердце у нее было легко.
— Вы очень милый человек, — сказала Алекс, ласково улыбаясь Уину. Она сидела рядом с ним, дожидаясь, когда он закончит разговор с блондинкой.
— Благодарю вас, — ответил он. Интересно, что бы она сказала, если бы знала о его обмане? — Возьмите печенье. — Он держал коробочку перед ней.
— С вами, наверное, это постоянно случается? Все подходят, исповедуются, просят совета… Это так обременительно, — сказала она и взяла печенье. — Вы прекрасно держитесь.
— Это совсем не обременительно, — ответил он и тоже взял печенье, хотя на самом деле ему было ужасно неловко благословлять при таком количестве свидетелей. Интересно, учат ли священников благословлять в семинарии?
— Если я смогу помочь хоть одному человеку, смягчить любовью и милосердием хоть одно сердце, прояснить хоть одну душу, то я не зря родился на свет. — Он с удивлением подумал, что, пожалуй, говорит это искренне и верит своим словам.
— Знаете, вы особенный, вы непохожи на других. — Нежный блеск светился в темных глазах Алекс.
Уин пристально посмотрел на нее. Она была очень привлекательна, и ему хотелось ее обнять. Ее губы казались мягкими и непреодолимо влекли, ему хотелось целовать ее. Раньше в его жизни были бренди и доступные женщины. От бренди он и сейчас не отказался бы, но единственной женщиной, которую он желал, была Алекс.
Уин быстро доел печенье и посмотрел по сторонам. Интересно, чтобы она сказала, если бы узнала его мысли.
— Я такой же, как все.
— Нет, что вы, вы — человек незаурядный, поэтому и посвятили свою жизнь Богу и Церкви. Вы достойны восхищения!
Ее похвала болезненно отозвалась в сердце Уина. Какое жестокое разочарование ждет Алекс, когда правда обнаружится! Он пытался успокоиться, убеждая себя, что делает это из чистых побуждений.
Действительно, Уин не думал о личной выгоде, когда решился на обман. Он просто хотел сделать то, что не успел его дядя. Вера Эдварда должна была помочь им в поисках сокровища, поэтому он и переоделся священником. И он доведет дело до конца, чего бы ему это ни стоило.
Близость Алекс, невыносимая духота вокзала давили на Уина. Он понимал, что ждать придется не один час: поезд должен был отправиться в десять утра, а сейчас только три. Начальник станции объяснил пассажирам, что произошла небольшая авария на путях и придется подождать, однако разумные доводы не облегчали мучительного ожидания.
— Не возражаете, если я выйду на минутку на воздух, — сказал Уин Алекс и Мэтту.
— Мы останемся, вдруг объявят посадку, — ответил Мэтт.
Мэтт наблюдал за многочисленными собеседниками отца Уина, повествующими ему о личных проблемах, и размышлял, как такой человек, как Брэдфорд, мог стать священником. Вероятно, это было непоколебимое решение. Мэтт в душе восхищался цельностью, волей, силой характера своего нового друга. Он бы не смог отрешиться от себя и переживать чужое горе, как свое собственное.
Вручив коробку с печеньем Алекс, Уин вышел. Он хотел расслабиться, подышать свежим воздухом и направился к скамейке, стоявшей под раскидистым деревом.
— Святой отец…
Уин едва не застонал. Разве он хотел многого? Только несколько минут в одиночестве, несколько минут тишины… Чтобы никого не было вокруг.
— Да? — Он оглянулся и увидел маленького мальчика лет одиннадцати.
Взгляд мальчика был серьезный и озабоченный. Одежда — грязная и потертая, а его густых волос, похоже, давно не касался гребешок.
— Вы не могли бы поговорить со мной?.. Всего несколько минут. Это личное…
Уин понял, что мальчик заговорил с ним, с трудом поборов в себе робость, и не смог ему отказать.
— Разумеется. Давай посидим на той скамейке под деревом? Там прохладно.
— Как вам угодно, святой отец.
Они подошли к скамейке и сели. Мальчик собрался с духом и начал:
— Меня зовут Бобби, святой отец. Сразу хочу признаться, что я не католик.
— Понимаю. — Уин был озадачен. Если этот мальчик не католик, зачем он заговорил с ним? — Чем я могу тебе помочь?
— Видите ли, отец…
— Меня зовут Брэдфорд.
— Отец Брэдфорд, — продолжал мальчик и вдруг спросил с вызовом: — А, правда, что если я совершу какой-нибудь страшный грех, вы меня все равно простите?
Уин удивленно посмотрел на мальчика. О каких «страшных грехах» он говорит? Он только вышел из младенческого возраста.
— Не все грехи одинаковы. Потом это зависит… — глубокомысленно произнес Уин, тщательно пытаясь вспомнить хотя бы что-нибудь из учения католической церкви, которое он когда-то проходил в школе. Он так давно не был на исповеди…
— От чего? — Глаза мальчугана сузились, он внимательно изучал лицо священника, как он полагал, больше приближенного к Богу, чем простые смертные.
— От того, раскаивается ли человек в содеянном.
— Понятно. А можете ли вы простить настоящий грех, большой грех, убийство?
— Убийство? — Уин еще больше изумился. — Да, даже убийство может быть прощено, если человек раскаивается.
Бобби боялся пошевелиться, он так и замер в ожидании ответа. После слов Уина он шумно вздохнул:
— Святой отец, а мне, не католику, вы можете отпустить грехи?
— Отпустить грехи может только Бог. Я выполняю Его волю здесь, на земле.
Бобби впился глазами в Уина. Когда же их взгляды встретились, Уину показалось, что мальчик смотрит в его душу.
— Святой отец, я тяжко согрешил…
— Ты хочешь рассказать об этом сейчас?
— Да. И я не раскаиваюсь в том, что сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94