Это ему вовсе ни к чему.
— Именно этому я и стараюсь научить вас сейчас, — ответил Хайд с улыбкой.
Запоздалое раскаяние осенило Кэндис. Как можно было быть такой тупой? Все, что она должна была сделать, — посмотреть ему в глаза, вглядеться как следует в их ласковый, веселый свет. В них не было ни следа безумия, ни самоуверенности, ни вожделения, а только милое, доброжелательное человеческое чувство. И, как ни странно, понимание.
Сопротивление улетучилось из Кэндис, как струя воздуха из воздушного шара. Она склонилась к Остину и положила голову ему на плечо. Ей неловко было смотреть на него после своей дурацкой демонстрации.
— Простите… Я плохо подумала о вас.
Грудь Остина легонько дрогнула, и Кэндис поняла, что он сдерживает смех. Щеки у нее вспыхнули, но она не рассердилась. Она заслуживала, чтобы над ней смеялись.
— Я и говорю, что вы, о женщина, весьма скованное существо, — мягко поддразнил он. — Хорошо, что я здесь и могу дать вам несколько уроков.
— Ладно, — медленно произнесла она, радуясь твердой опоре, которую нашла в его плече.
От Хайда исходил запах чистого, здорового мужского тела. И еще от него чуть-чуть пахло красками, но это не было неприятным. Кэндис хотела было отстраниться, но в эту минуту Остин коснулся рукой ее волос. Она притихла, то ли удивляясь, то ли страшась чего-то.
Или в надежде?
Через несколько секунд он дотронулся до ее затылка, а потом щелкнула и расстегнулась заколка. Волосы рассыпались по плечам. Она редко носила их распущенными. Хо-вард…
Голос мистера Хайда прозвучал чуть грубовато:
— Вот так лучше. Ну а как насчет туфель?
Кэндис тряхнула волосами. Было непривычно, но приятно. Остин взял ее за руку и подвел к стулу; Кэндис не противилась, хотя теперь он должен был увидеть ее ноги. Чего доброго, станет подшучивать, ведь у нее такие уродливые…
— У вас красивые ножки. Элегантные, стройные и… сексапильные.
Сексапильные? Кэндис в шоке открыла рот.
— Я… у меня ноги чересчур большие, некрасивые и…
— Чепуха! Они прекрасны. — Как бы в доказательство своей правоты Остин поднял ногу Кэндис вверх и принялся любоваться ею со всех сторон. — Взгляните на этот изгиб. Высокий подъем — признак благородства/Длинные, изящные пальцы. Гладкие пятки. Я пришел от ваших ног в восторг, когда впервые увидел вас.
В тот день, когда он впервые увидел ее возле клиники… Верно, она тогда надела сандалии, соответствующие смелому фасону платья, купленного ею очень давно. Ховард запретил ей носить это платье. Кэндис облачилась в него в тот день, чтобы, с одной стороны, ознаменовать решительный шаг к независимости, а с другой — изменить привычный консервативный облик, скрыться от назойливых репортеров.
— Вообще-то я тогда сначала обратил внимание на ваши ноги.
— Да что вы? — пискнула Кэндис, пытаясь высвободить свою конечность.
Остин держал ногу крепко. На подъеме под большим пальцем его руки бился пульс, кожа была горячей. Отпустив в конце концов ногу своей гостьи, он встал, отнес туфли Кэндис к самой двери, аккуратно поставил их там и вернулся. Опустился возле стула на колени. Кэндис затаила дыхание. Он что-то говорил насчет пуговиц, но не посмеет же он…
Посмел. Расстегнул одну, вторую — с таким выражением, с каким раздевал бы ребенка. Кэндис была потрясена собственным разочарованием и проклинала себя за бесстыдные мысли. Она его нанимательница, а теперь у них завязывается нечто вроде дружбы. Друзья, и не более.
Кэндис обдало жаром, когда костяшки его пальцев коснулись ее груди.
Случайность. Чистая и вполне невинная случайность, она была в этом уверена, пусть даже незнакомое ощущение тепла растеклось по животу и бедрам.
Она была в панике по поводу собственной реакции, а Остин тем временем, слегка откинувшись назад, снова застегнул третью пуговку со словами:
— Двух вполне достаточно.
Он присел на корточки и наконец-то посмотрел ей прямо в глаза. Поддразнивающее выражение его взгляда сменилось совершенно иным, которое Кэндис не смогла бы определить. Между тем она испытывала пламенное желание как можно лучше и полнее узнать мистера Хайда.
— Вот теперь вы выглядите так, как и должна выглядеть будущая мать.
Кэндис удивленно моргнула. Она не была уверена, что именно ожидала услышать от него, но, уж во всяком случае, не это. И любопытство продиктовало ей такой вопрос:
— А как я выглядела раньше?
Он смерил ее взглядом — все таким же непроницаемым и серьезным. И ответил тихо:
— Как моя мать.
Глава 6
Кэндис подавила невольный порыв приложить ладонь к уху. Может, она не расслышала?..
— Я не понимаю.
— И не поймете. — Он с невеселым видом вздохнул. — Это долгая история. Забудьте. Я жалею, что у меня вырвалось.
Кэндис не нуждалась в повторной просьбе. Если Хайд и пытался проникнуть в ее личную жизнь, то тут же отказался от таких попыток. Ей следовало вести себя так же. Но она надеялась, что настанет день, когда он ей доверится. Он явно нуждается в этом, хочет этого, сказала себе Кэндис. И к тому же она любопытна, а это вполне естественно.
Зажужжал таймер электрической духовки, нарушив тишину. Оба как по команде повернули головы в сторону крошечной кухоньки, куда вела дверь из небольшой жилой комнаты. Кэндис знала, что в квартирке над гаражом есть еще спальня и ванная. Жилье, обставленное лишней мебелью из большого дома, было уютным и вполне удобным. Кэндис узнала кресло и диван, обитые тканью в розовато-лиловую и голубую полоску. Она сама заказывала их для своей комнаты, но Ховард невзлюбил эти вещи с первого взгляда.
«Это в прошлом, Кэндис. Все в прошлом».
— Вы сами приготовили пиццу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79