Мне это совсем не нравится. Что помешает этой Баррет после восстановления памяти попытаться проделать то же самое?
Лицо Пэйджена стало серьезным.
– Оставь эту проблему мне.
– Прекрасно. – Хадли на секунду прикрыл глаза. Потом, все еще ворча, опустошил свою чашку. – Но не жди, что я одобрю твое решение, слышишь? Мне не по нраву такие методы.
Пэйджен ничего не ответил. Что он мог возразить, если Хадли просто сказал вслух то, что он подумал про себя?
– Я прикажу принести воду для вашей ванны, мэм-сагиб. Так жаль беспокоить вас, но вам будет приятнее заснуть после купания.
Баррет вздрогнула, поняв, что она заснула, сидя в изящном, обитом ситцем кресле у самой двери. От неимоверной усталости она даже не позаботилась расстегнуть рубашку или снять ботинки. Мита остановилась в дверях в сопровождении двух любопытных туземок, одетых в изящно подвязанные юбки и блузки, обнажающие часть живота. Она произнесла несколько фраз на местном наречии, и женщины принялись распахивать ставни и снимать чехлы с мебели. Взмахивая метелками из перьев, они пронеслись по комнате, удаляя мельчайшие частички пыли с блестящего шкафа из розового дерева и столов, а потом стремглав бросились в соседнюю комнату за полотенцами.
В тумане дремоты Баррет увидела, что двое одетых в саронги мужчин внесли сверкающую медную ванну и поставили ее в центре комнаты, а потом удалились, предварительно сложив ладони у груди в традиционном жесте.
– Право, Мита, тебе не стоило так беспокоиться. Кувшина горячей воды было бы вполне достаточно. Все равно я слишком хочу спать, чтобы принимать ванну.
Мита отвергла все ее возражения:
– Но сагиб Хадли выразился достаточно ясно. Сначала ванна, потом легкий завтрак, а потом отдых. И я намерена выполнить его приказание.
Баррет наблюдала за клубами пара, поднимавшегося над ванной, пока две женщины наполняли ее из серебряных ковшей.
Когда ванна была готова, Мита приказала женщинам удалиться и достала из-за пояса флакон из крошечной высушенной тыквы. Она наклонила его над водой и вылила из него несколько капель.
– Превосходно. Это старинный состав, употребляемый женщинами моего племени уже многие столетия. Не спрашивайте меня о его составе – это тайна, и мне пришлось бы вам отказать. Но этот эликсир восстановит ваши силы, мэм-сагиб. Он поможет вам уснуть, а когда... когда вы проснетесь, вы почувствуете себя совершенно другим человеком.
Аромат, поднявшийся вместе с паром, распространился по комнате. Это была сложная смесь запаха жасмина, лепестков апельсинового дерева, чайных роз и какого-то незнакомого таинственного вещества.
– Я уверена, что буду наслаждаться этим эликсиром, Мита. Ты очень добра, разделяя со мной такое сокровище. – Баррет глубоко вздохнула и благоговейно прикрыла глаза. – В Лондоне ты могла бы сделать состояние, обладая такими благовониями.
– Возможно, мисс, если бы я когда-либо решилась продать его. Но об этом я не могу даже и подумать. А теперь вы согласитесь раздеться и принять ванну?
Испытывая некоторое неудобство, Баррет решила про себя, что Мита могла быть очень настойчива, хотя и очень деликатна. В конце концов Баррет уступила, позволив индианке расчесать ей волосы и закрепить их на затылке, а затем помочь забраться в ванну.
Все это время Мита негромко болтала, подробно рассказывая обо всех изменениях, происшедших в Виндхэвене с момента ее отъезда, о последнем сборе чая и волнениях по поводу задержки муссонных ливней. Тем временем Баррет закрыла глаза и откинулась назад, наслаждаясь роскошью горячей ванны и ароматом загадочного эликсира. Но, по молчаливому соглашению, ни одна из женщин не говорила об одном – суровом владельце Виндхэвена.
Несколько часов спустя что-то нарушило сон Баррет. Она резко села в кровати, ее сердце учащенно забилось. Тишина, все кругом тихо. Комната была освещена бледным янтарным светом единственного фонаря с пальмовым маслом. Прозрачный полог вокруг кровати колыхался от слабого сквозняка, а снаружи ветерок покачивал деревянные ставни. Тук-тук. Тук-тук-тук. Баррет со вздохом снова легла на спину, узнав постукивание ставня. И тогда она услышала другой звук – слабое ритмичное шипение.
Господи, только бы не змея! Баррет осторожно посмотрела вокруг, но в слабом свете фонаря не нашла источника звука. Она напряженно прислушалась. Это были тихие ритмичные вздохи спящего человека. На краткий миг Баррет подумала, что это был Пэйджен, улегшийся на обитом ситцем диване в тени у противоположной стены комнаты. Но диван был пуст. Тогда она рассмотрела маленькую фигурку, свернувшуюся на кровати перед дверью. Так он послал кого-то из домашней прислуги, чтобы не оставлять ее. Он решил, что эта кровать остановит сонные похождения Баррет. На какое-то мгновение она почувствовала боль потери и сожаления, настолько сильные, что они ослепили ее и лишили дыхания.
Но Пэйджен был прав. То, что случилось на поляне, было колоссальной ошибкой, и чем скорее она забудет о ней, тем лучше. Баррет едва удержалась от истерического смеха, пораженная мыслью, что теперь она должна все стараться забыть, тогда как раньше все ос усилия были направлены на то, чтобы вспомнить.
О других откровениях Пэйджена Баррет пыталась не думать, потому что, несмотря на всю его холодную непримиримость, она не могла поверить, что он способен па хладнокровное убийство. Если он и мог убить, была уверена Баррет, то только в целях самозащиты. Она со вздохом опустила голову на мягкую подушку: Баррет не могла прогнать воспоминания о Пэйджене из своих мыслей.
«А как насчет его последних откровений?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154