Он терпеть не мог женщин и кошек. Они были чересчур независимы, имели собственное мнение, шли всегда своим путем, не останавливались до тех пор, пока им этого не хотелось, и были склонны к воровству.Однажды, сидя за пинтой эля в «Горошине и Петухе», приятель сказал ему. «Только дважды от женщины можно получить удовольствие: в тот день, когда женишься на ней, и в тот день, когда ее хоронишь».Сейчас Элфрид понял правоту этих слов.Шармел плакала не переставая, с тех пор как завершилась эта безобразная сцена в зале. Сэр Элфрид не мог порицать сэра Хью, видя, как тот при первой же возможности поджал хвост и пустился наутек. Откровенно говоря, этот баронет оказался умнее, чем считал Элфрид.Кэролайн и Франческа укладывала вещи. Элфрид почти не понимал по-французски — только несколько распространенных слов, а горничная-француженка его жены болтала не переставая, и Элфрид подозревал, что любой богобоязненный человек содрогнулся бы, узнав, о чем они говорят.Элфрид не мог понять, на что рассчитывала Кэролайн, обойдясь столь неподобающим образом сначала с леди Элиссой, а затем с лордом Корком.Иногда он не понимал собственную жену, не говоря уже об остальных женщинах.Ведь этот маркиз — отнюдь не неженка-аристократ, боящийся запачкать руки. То, что услышал Элфрид, подсказало ему — от этого человека можно было ждать неприятностей. Настоящих и больших неприятностей.Но что делать с этой леди, преследующей его?Благодаря Кэролайн у него остался последний шанс проникнуть в «Нить Ариадны» и хорошенько осмотреться там. Если бы только его жена сегодня днем придержала язык… к несчастью, она этого не сделала. Она оскорбила их хозяйку, бесцеремонно обошлась с маркизом, ухитрилась добиться того, что всех их выставили из дома и чуть было не провалила все дело.Она ничем не облегчила его задачу.Люди считали его не слишком сообразительным — даже собственные жена и дочь, не говоря уже о бывших деловых партнерах. Однако это не тревожило Элфрида. То, что его недооценивали, казалось ему преимуществом и иногда единственным моментом, отделяющим победу от поражения. А сейчас он зашел слишком далеко и работал слишком упорно, чтобы проиграть.И все-таки, что делать с этой леди, преследующей его?Можно попробовать завлечь ее в «Нить Ариадны» — в лабиринтах люди всегда сбиваются с пути, теряются и, бывает, пропадают навсегда — по крайней мере, он слышал об этом.Он уже знал, что сделает с леди Элиссой. Или — с леди Корк? Должно быть, в то укромное место некогда приходили отшельники или монахи, исполняя обет или отбывая наложенное наказание, требующее уединения. Как только его «тень» окажется запертой, он сможет без труда совершить предстоящее дело. Разумеется, прежде чем вновь захлопнуть дверь ловушки, он выпустит ее.Или по крайней мере попытается это сделать…
Майлс подскочил и вскрикнул. Оказалось, что он не в своей постели, и даже вовсе не в постели. Он вспомнил, что несколько часов назад он расположился на этом коротком диване в гостиной Элиссы. Очевидно, ему было очень неудобно, поэтому он и растянулся на полу гостиной.Который теперь час? Что его разбудило? Почему ему трудно пошевелиться?Ответ на последний из вопросов он знал: на его груди лежала какая-то тяжесть, она дышала и издавала сопение.— Том? — Майлс протянул руку и погладил кота.Где-то поблизости часы пробили час ночи. Вот и ответ еще на один вопрос.Иисус, Мария и Иосиф! Он проспал несколько часов подряд! В последний раз он слышал бой часов в десять вечера — три часа назад!Внезапно Майлс понял, что его разбудило — он видел сон. Тот самый, в котором некто — или нечто — преследовал его в лабиринте. Нить Ариадны. Майлс задумался, снился ли этот кошмар Элиссе одновременно с ним.— Прости, Том, но тебя придется потревожить. — Он убрал кота с груди и перекатился на бок, готовясь встать. Повернув голову, Майлс увидел, что дверь спальни Элиссы широко распахнута.Он мгновенно вскочил на ноги. В следующий момент он уже был в спальне жены и разыскивал лампу, свечу, спички — что-нибудь в этом роде. Ему пришлось удовлетвориться лунным светом. Постель была пуста, комната — тоже. Элисса исчезла. По-видимому, пока он спал, она ловко прокралась мимо него и выскользнула в коридор.Почему? Куда она отправилась посреди ночи? Может, в «Будуар миледи»?Майлс поспешил к окну. В освещенном луной розарии не было и признака живой души. Разумеется, ручаться было нельзя… если бы не присутствие Тома в доме. Если бы Элисса отправилась прогуляться в сад, ее ангел-хранитель непременно сопровождал бы ее.— Где она, Том? — спросил Майлс, когда огромный кот потерся о его ноги. — Ты знаешь?Майлс вновь испытал знакомое отвратительное ощущение, которое всегда означало приближение неприятностей, и, тем не менее, именно оно не раз спасало жизнь ему и Бланту.Его мучили два вопроса: почему Элисса поднялась среди ночи и куда она отправилась?Она была слишком внимательна к окружающим, чтобы потревожить Эмму Пиббл в столь поздний час. У нее хватало здравого смысла, чтобы не покидать аббатство ради верховой прогулки или визита на фамильное кладбище.Список получился кратким: она проснулась, не смогла уснуть и отправилась читать в кабинет; проголодалась и пошла на кухню; переволновалась и ушла молиться в часовню. Майлс не мог выбрать ни одно из этих предположений — во всяком случае, пока.Заглянув в Рыцарские покои, он сунул в сапог любимый нож, а револьвер — за пояс. Не желая никого пугать без необходимости, он набросил сюртук и пригладил ладонью волосы.Бесшумно двигаясь по коридорам спящего аббатства, он направился к кабинету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77