Блант понизил голос.— Аббатство Грейстоун по праву можно назвать женским монастырем.— Я так и думал, — нахмурился Майлс.— Вероятно, раньше оно и было им, милорд. Но вскоре превратилось в двойной орден.— Двойной орден?— Да, монахинь и монахов, милорд.— Каким же образом тебе удалось это выяснить?— У мисс Пиббл, милорд. Она — настоящий знаток истории этого аббатства. Во всяком случае, когда умер прежний дворецкий…— И как же давно это случилось?— Пять-шесть лет назад, милорд. Во всяком случае, граф и графиня так и не нашли ему замену. Они вышли из положения просто: прислуге прибавилось работы, но удалось обойтись без дворецкого.— Поразительное решение, — Майлс бегло осмотрел своего слугу. — Но это не объясняет, что ты делаешь здесь, с подносом в руках, стоя посреди буколической росписи, сделанной итальянцем двести лет назад, и одетый в костюм давно умершего дворецкого.— Нам не хватило слуг.— Не хватило слуг? — удивился Майлс.— Один из немногих оставшихся лакеев заболел лихорадкой. Леди Элисса и мисс Пиббл были в отчаянии.— И ты вызвался помочь.— Это было необходимо, милорд. В конце концов, сегодня вечером вам не нужна моя помощь.Блант был прав.— Если уж ты здесь, будь настороже, смотри в оба глаза и слушай в оба уха, — еле слышно пробормотал Майлс.— Постараюсь, милорд.— Мы побеседуем позднее.— Да, милорд.— Нам не следует забывать, Блант, что мы оказались здесь, дабы исследовать странные явления в аббатстве.— Я ни на секунду не забываю об этом, милорд.Блант не из тех слуг, которые постоянно нуждаются в напоминаниях, признал Майлс, отпивая глоток шампанского. И ему самому не стоит забывать, почему он оказался здесь.
— Мы ни на минуту не должны забывать, с какой целью прибыли сюда, Элфрид, — напомнила супругу Кэролайн Чабб, осматривая свой туалет перед огромным, во весь рост, зеркалом.— Да, дорогая.Она повернулась к горничной и произнесла с небрежным жестом.— Можешь идти к мисс Чабб, Франческа. Мне больше не нужна твоя помощь.— Слушаюсь, леди Чабб, — присев, Франческа вышла.— Как я уже говорила, Элфрид, ты займешься своими историческими исследованиями в библиотеке, а я обследую аббатство Грейстоун и познакомлюсь поближе с его обитателями. Если я узнаю что-нибудь полезное, то поделюсь с тобой.Сэр Элфрид Чабб нахмурился и привычным нервозным жестом потрогал свои пышные седеющие бакенбарды.— Ты уверена, что мы поступаем правильно, дорогая?— Я знаю, что мы поступаем так, как надо. В конце концов, это твой долг и законное право, — заявила Кэролайн, отступая от зеркала и наслаждаясь впечатлением. Редкая женщина была способна затмить блеск парижского платья от знаменитого Уорса и бриллиантового ожерелья, достойного королевы, или по крайней мере графини. Даже теперь, в тридцатисемилетнем возрасте, Кэролайн была одной из немногих подобных женщин.— Конечно, я делаю это не ради себя, — произнес Элфрид, еще борясь с угрызениями совести.Кэролайн не испытывала подобных угрызений — у нее не было совести. Она считала, что совесть ей ни к чему.Кэролайн взглянула на отражение мужа в зеркале.— Запомни, ты делаешь это ради нашего сына — твоего сына.— Я делаю это ради Эдварда.— Это его право. И твое.— Это его право, — послушно повторил Элфрид Чабб. Он заметно успокоился, и в его глазах появилось привычное выражение. Он коснулся рукой обнаженного-плеча жены. — Сегодня ты выглядишь восхитительно, дорогая.Кэролайн улыбнулась, глядя в зеркало. Глаза ее оставались холодными, но муж не заметил этого.— Благодарю, Элфрид.Склонившись, он прикоснулся губами к ее шее. Бриллианты казались прохладными на ее коже по сравнению с теплотой губ Элфрида и покалывающего щетиной подбородка.Он обвил рукой талию жены и прижался к ее спине. Даже сквозь платье и множество нижних юбок она почувствовала, как вздымается, раздувается и твердеет его плоть. Другая его рука скользнула за низкий вырез платья и задвигалась там, пока Элфрид не нашел то, что искал. Обхватив сосок большим и указательным пальцами, он слегка сжал его.Кэролайн уже давно научилась скрывать свои истинные чувства. Она откинула голову, прислонившись к плечу мужа, и слегка приоткрыла рот, так, что ему был виден кончик ее языка. Прихватив верхними зубками губу, она издала звук, напоминающий стон наслаждения.За долгие годы привычка стала ее второй натурой. Элфрид Чабб был уверен, что он хороший любовник, но жене удалось убедить его в том, что он просто великолепен. Это сделало его гораздо более послушным, покорным, охотно выполняющим все ее приказы. Если бы он только знал, какой непревзойденной актрисой была его жена!Разумеется, какая женщина не становится актрисой, когда дело доходит до мужчин и их физических аппетитов?Элфрид погладил ее грудь. Кэролайн застонала и еле слышно прошептала:— Элфрид…Он самодовольно рассмеялся.— Как жаль, дорогая, что нам предстоит долгий вечер, — сказал он, извлекая руку из декольте жены. — Наверное, я смогу навестить тебя попозже.— Может быть. — Она поправила роскошное платье.— Наверное, путешествие слишком утомило тебя.Она прекрасно знала, что он сгорает от желания.— Для тебя я никогда не утомляюсь, — возразила она. А на самом деле, этот мужчина вряд ли смог бы истощить ее силы.Элфрид пригладил бакенбарды.— Думаю, пора добавить к твоему бриллиантовому ожерелью пару бриллиантовых серег.— Ты слишком добр ко мне. Ты меня избалуешь, — улыбка Кэролайн засияла, под стать камням на ее шее.— Мне нравится баловать тебя, — Элфрид подал ей руку. — А теперь нам пора к ужину, дорогая, иначе все начнут гадать, что задержало нас.
— Ужин был отличным, леди Элисса, — заметил Элфрид Чабб, когда компания перешла в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77