Она была слишком возбуждена, чтобы много есть, а когда появился Николас, и одобряюще улыбнувшись, сказал, что их у входа уже ожидает коляска, она подавила в себе внезапно возникшее желание намертво вцепиться в отца.
Этим утром Эфраим не был склонен к излишним сантиментам. Дочь все равно уезжала, а ему не терпелось вернуться домой. Он тоже плохо спал этой ночью, потому что никогда не принадлежал к людям, радующимся переменам в монотонной рутине жизни.
Поэтому стоя на ступенях Астор-Хауз, они торопливо проговорили слова прощания.
— Господь Бог в своем провидении будет руководить тобой, Миранда. Всегда помни, что ты раба Божья и служи ему со всем тщанием, — заявил Эфраим, решительно надевая свою круглую бобровую шапку. — Прощайте и вы, сэр, — Эфраим повернулся к Николасу, стоящему рядом с ними. Темные непокрытые волосы Ван Рина были слегка взъерошены утренним ветерком. — Наказывайте ее, если это понадобится. Я буду молиться, чтобы она оказалась полезна вам и вашей жене. Предупреждаю вас, она ленива. Проследите, чтобы она часто писала домой, и не позволяйте ей забывать о молитвах.
Миранда покраснела, а Николас, церемонно поклонившись, ответил:
— Я буду обращаться с ней так же, как со своей собственной дочерью.
Но я же не его дочь, размышляла Миранда, он старше меня только на тринадцать лет. И эта простая мысль внезапно поразила ее.
— Тогда до свидания, — сказал Эфраим. Он подхватил свою плетенную корзину и быстро зашагал по Бродвею.
Миранду сразу же охватило чувство жалости к самой себе. Он мог бы поцеловать меня на прощанье, думала она, признавая, впрочем, что это глупо с ее стороны. Эфраим терпеть не мог никаких нежностей. И в любом случае, он не очень-то меня любит, размышляла она с самым разнесчастным видом. Но она знала, что Эфраим, если уж на то пошло, все-таки думал о ней. Он выполнил свои обязательства, хотя и не слишком охотно, передал ее новоиспеченному кузену, а теперь волновался, как бы поскорее вернуться к своим настоящим интересам.
Она только тревожно вздохнула, когда Николас проводил ее в экипаж. Пока они ехали на запад по Барклай-стрит, она была слишком подавлена, чтобы замечать что-либо вокруг. Она никогда не ездила в таких красивых экипажах, но даже кучер в дорогой ливрее, гордо восседавший на козлах, и две великолепные гнедые лошади не могли привлечь ее внимание.
Она неуверенно предположила, что он их нанял, не имея даже представления о том, как живут люди вроде Николаса. Миранда не знала, что он содержал в Нью-Йорке целую конюшню и две кареты, чтобы иметь возможность пользоваться ими во время его редких визитов. А недавно для этих же целей он выстроил здесь дом. Сейчас этот дом был на замке, вся мебель упакована в чехлы, а так как не было ни малейшего смысла открывать его только на одну ночь, Ван Рин решил остановиться в отеле.
Однако, когда они подъехали и причалу на Гудзоне и Миранда увидела поджидающий их большой бело-золотой пароход, она пришла в такой неописуемый восторг, что сразу же забыла обо всех своих обидах.
— О, мы поплывем на нем? — изумленно воскликнула она. — Я никогда не видела такого большого корабля… и такого красивого.
Николас улыбнулся. Ее наивность забавляла его. Будет очень интересно сформировать этот еще незрелый ум, и обучив девушку разным премудростям, переделать по своему образу и подобию. Ей придется многому научиться, прежде чем она станет его достойной кузиной. Эти ужасные наряды должны быть выброшены. Она должна избавиться от своего произношения, которое выдает в ней янки. Он заметил, что она почти не умеет пользоваться ножом и вилкой, и вообще все ее манеры нуждаются в исправлении. Она должна научиться двигаться с достоинством и избавиться от этой наивной восторженности. Она была еще недостаточно уравновешенна, а ее движения слишком порывисты — похоже, она даже не подозревала, что должна идти впереди мужчины и каждый раз в растерянности замирала, когда он пропускал ее вперед. Но ничего, она быстро все выучит. К счастью, природа одарила ее душевной тонкостью и восхитительной грациозностью — всем тем, чего не было у Джоанны.
Как всегда при мыслях о жене его лицо помрачнело.
Когда они подошли к сходням, этому удивительному творению из красного дерева, увитому плющом, Миранда застыла в неуверенности, ожидая, что Николас пойдет вперед, прокладывая ей путь.
Он покачал головой,
— Вы должны идти первой. Леди всегда идет впереди своего путника.
— О конечно, — торопливо сказала она. Папа всегда вел свою семью сам, но здесь было все иначе — традиции людей знатных. Она никогда больше не повторит свою ошибку.
«Ласточка» совершенно поразила Миранду. Она была, как гордо именовали ее газеты, настоящим «плавающим дворцом». От огромного кованного золотого орла на носу до весело развивающегося флага на корме по всему пароходу шел бело-золотой орнамент, выполненный с величайшим вкусом. Внутри главного салона высотой в две палубы — коринфские колонны поддерживали готические своды, которые, сливаясь, превращались в широкий потолок, разрисованный озорными купидонами. Атласные драпировки, толстые ковры и роскошные канделябры затмевали даже все увиденное в Астор-Хауз.
Не далее как вчера Миранда сидела на грязном мешке с картошкой на торговой барже, а сегодня в крытой нише на широкой седой палубе ей было предоставлено кресло из сандала, обитое бархатом. И еще звучала музыка. Немецкий оркестр в салоне без перерыва исполнял одну за другой популярные мелодии.
Они набрали скорость уже после того, как миновали Йонкерс, и Миранда была благодарна Николасу за найденное для нее безопасное место, так как кочегары для поднятия давления добавляли к антрациту смоляные сосновые сучья, и пассажиры менее надежно укрытые должны были либо попасть под дождь из сажи, либо прятаться в душном салоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108