Твой отец чудесный человек, несомненно, но ты больше не девочка. Ты красива и остроумна, говоришь на трех языках, играешь на арфе, фортепиано, пишешь письма и эссе, словно Монтень, и к чему все это? Для того, чтобы обрадовать папу!
Отложив щетку, Тео уныло замотала головой. Все это она не раз слышала.
– Если мне встретится человек, достойный того, чтобы его радовать, я сделаю, как ты говоришь, – она улыбнулась. – Ну, пожалуйста, Натали. Не занимайся сегодня проповедями, и не смотри так угрюмо. Еще есть время подумать о замужестве, если я вообще должна выходить замуж.
– О небо! – воскликнула шокированная Натали. – Разумеется, должна. Представь, остаться навсегда девой, без положения, просто дочерью своего отца! Ты неразумна, моя дорогая, а раз у тебя нет матери, чтобы говорить тебе все это, то вместо нее скажу я.
Тео растроганно взглянула на нее. Добрая Натали! В свои неполные двадцать лет она была заботлива, как наседка. Она не забыла щедрость, проявленную Бэррами, когда пять лет назад Аарон открыл двери своего дома перед нищей маленькой эмигранткой.
– Натали, позвони, пожалуйста, – сказала Тео, отвернувшись к зеркалу. – Я хочу, чтобы Дина причесала меня.
Натали подняла было руку к звонку, но снова опустила ее.
– Я сама сделаю тебе прическу, малышка. Дина занята на кухне вместе с другими слугами. О-ла-ла! Там все так заняты подготовкой к празднику.
– Надеюсь, отец уже позавтракал?
Натали рассмеялась.
– Давно. Он не мог дождаться, пока оседлают Селима, и тут же стрелой понесся в город. Думаю, как всегда, в таверну Брома Мартлинга.
– О, да, – к этим из Таммани, – рассеянно произнесла Тео. – У него много дел с ними… Скажи, если я заколю волосы выше, вот здесь, я стану казаться выше и старше?
Они принялись обсуждать этот вопрос, пока Тео не достала из пахнущего лавандой кофра костюм для верховой езды.
Натали нахмурилась.
– Ты и сегодня будешь кататься верхом? В такую жару?
– Ну и что же, что жарко. Галоп на Минерве охладит меня. Кроме того… – она сделала паузу, подняв бровь и не подозревая, что в этот момент подражает отцу, и весело округлила глаза, – вот ты так хочешь, чтобы я была романтической девушкой, ну так слушай, – и она с видом заговорщика зашептала: – В роще на острове я встречусь с одним очень красивым молодым человеком!
– Тео! – воскликнула Натали, но тут же рассмеялась. – Ты невозможна. Что за молодой человек? Кто вас познакомил? Ну-ка, все выкладывай!
Тео весело взвизгнула, неожиданно и выразительно засмеявшись. Прежде чем ответить, она расправила серую шелковую юбку и поправила на себе шляпку с плюмажем.
– Никто нас и не знакомил, – сказала она беззаботным тоном. – Просто повстречались. И хотя я в этом не уверена, но, по-моему, это младший брат доктора Питера Ирвинга.
Отвесив пораженной Натали немного дерзкий поклон, она вышла из комнаты и стала спускаться вниз, оставив француженку стоять с прижатыми к ушам ладонями.
II
Она выскользнула в боковую дверь, мельком взглянув на дубы и кедры, укрывающие дом своей тенью, на волнистые зеленые лужайки. Чуть дальше располагался пруд, изящно огражденный подстриженными кустами. На его поверхности плавали лебеди и желтогрудые утки. Аарон совсем недавно расширил пруд, прибавив блеска своему поместью, и без того считавшемуся одним из самых красивых на острове Манхэттен. Но это изменение не могло прибавить или убавить очарования виду, открывавшемуся на реку.
Гудзон. Как всегда, Тео стало радостно на душе при виде реки. Она обожала это место, испытывая полумистическое чувство, которое вряд ли могла бы кому-либо объяснить – даже Аарону.
Ее детство прошло на берегу реки. Много раз ее слух услаждал шум текущей воды. В ту ненастную майскую ночь, когда ее мать умерла после мучительной болезни, Тео сломя голову выбежала из дома, в котором неподвижно лежало покрытое простыней тело, ставшее чужим и путающим. Отец был в отъезде, ведь никто не предвидел кончины, и Тео осталась совсем одна.
Она бросилась к глинистому берегу, не разбирая дороги, охваченная ужасом, и река дала ей успокоение своей неотвратимостью. Она как-то почувствовала это своим детским умом. «Что бы ни случилось со мною, жизнь продолжается своим чередом. Есть нечто большее, по сравнению с чем наши беды не имеют значения. Вот так. Оно – как Бог». Но от Бога никогда не было особенной пользы.
Только несколько часов спустя слуги обнаружили ее спящей под деревом.
Но сегодня был веселый день, река бережно и изящно играла лодками, плывущими по ее глади. Даже угрюмые скалы Джерси на том берегу выглядели весьма невинно.
Тео задержалась на маслобойне, чтобы выпить кружку молока, теплого и пенящегося, только что надоенного. А у конюшен она нашла уже оседланную Минерву, нетерпеливо перебирающую копытами. Серая кобыла радостно обнюхала хозяйку, и Тео в ответ поцеловала ее в шелковистый нос.
Дик, ирландский мальчик-конюх, протянул чумазые руки, чтобы подсадить Тео.
– Вы и впрямь чудно выглядите сегодня, мисс Тео, ваши семнадцать лет вам в самую пору; – он разговаривал с налетом фамильярности, как все слуги в первые годы после образования республики.
– Наверняка вы выберете себе красивого мужа из толпы щеголей, что наедет вечером, – он не сводил с нее глаз.
– Вот уж нет, – парировала Тео и пришпорила Минерву, весело рванувшуюся по песчаной дорожке, которая вела через луга Лиспенард к Ист-Ривер.
Женитьба, мужья! Все ведут себя так, будто ей двадцать один год и она непременно останется в старых девах. И ведь только один человек имеет право заговаривать об этом. Но ее отец не задумывался о подобных вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109