— Ну-ну, потише, мисс, все в порядке. Сильные руки встряхнули меня, а мужчина продолжал:
— Прекрати орать, Генриетта, пока ты не напугала девушку до припадка! Ради Бога. Ты как гвоздь в заднице! Пошла вон, ты, глупая птица, пока тебя не ощипали и не бросили в котел!
Павлин важно прошествовал через дорожку, обиженно покосившись в нашу сторону. Я закрыла глаза. Руки, державшие меня, наконец разжались.
— С вами все в порядке? — послышался голос, который теперь звучал гораздо мягче.
Я кивнула, чувствуя себя крайне глупо.
— Ну-ну!
Он обошел вокруг меня. Это был тот самый человек, которого я видела раньше с собакой.
— Эта проклятая птица — сущий дьявол. Отпугивает чужих почище цепного пса.
Его кустистые седые брови сошлись в одну линию.
— С вами действительно все в порядке, мисс: Вы белая как простыня! Неужто эта глупая птица так вас напугала?
— Да, — ответила я, чувствуя себя неловко оттого, что позволила себе поддаться страху. Я пыталась восстановить душевное равновесие, понимая, что вызвало столь нервную реакцию с моей стороны и почему.
Мой собеседник покачал головой.
— Я говорил доктору, что надо избавиться от этой чертовой птицы, но, думаю, он очень к ней привязан. Говорит, что она отпугивает всякий сброд. О, прошу прощения, мэм, я не имел в виду вас!
— Понимаю.
Теперь уже взволнованная, я посмотрела на дом.
— Вы идете туда? — спросил он.
Усилием воли заставив себя перевести взгляд с двери дома на моего собеседника, я принялась его разглядывать: круглые усталые глаза немолодого человека тоже внимательно изучали меня. Он снял шляпу, его некогда широкие плечи с годами поникли и, казалось, с трудом выдерживали груз лет. Он, шаркая ногами, слегка отступил назад.
— Так вам туда, мисс? — спросил он более любезным тоном.
Разжав судорожно стиснутые пальцы, в которых я держала скомканную бумагу, я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, прежде чем набралась смелости ответить:
— Я к Уиндхэму.
Он бросил взгляд на бумагу.
— А, так, значит, вы к доктору?
— Не думаю… Нет, не к доктору.
Порыв ветра пронесся над землей, подхватив и раздув полы моего плаща и подол юбки, закрутив их вокруг моих ног.
— К Уиндхэму, — повторила я и продолжила несколько неуверенно: — Я к Николасу Уиндхэму из Уолтхэмстоу, что в Малхэме. Я думаю, он лорд Малхэм.
Чувствуя облегчение от того, что мне удалось сыграть роль достаточно несведущей особы, я оправила платье и снова подняла на него глаза.
Он казался удивленным.
— В чем дело? Что-то не так? — спросила я его. — Я иду зря? Лорд Малхэм куда-то уехал?
— Нет, мисс. Он больше не путешествует, никуда не ездит.
— Тогда он должен быть здесь.
— Да, должен. Полагаю, должен.
Мы стояли друг против друга, чувствуя себя крайне неловко. Наши лица раскраснелись от холода. Наконец он сделал движение в сторону, пропуская меня, и указал рукой на дом.
— Всего доброго, мисс.
Я ответила ему кивком головы.
Холодный воздух жег мои легкие, я глубоко его вдохнула, и голова моя прояснилась. Скованность пропала. Легко двигаясь по дорожке, я направилась к дому, к массивной двойной двери, и замедлила шаг, только когда увидела позеленевшую от возраста, прежде тщательно начищенную бронзовую дверную ручку в форме горгульи (горгулья — лепное или отлитое из металла изображение лица человека или морды животного, украшающее здание, чаще всего церковь. (Здесь и далее прим. пер.)) лицо которой пытливо взирало на меня сквозь сухие листья и ленты, свисавшие с высохшего и почерневшего венка на двери. Как я нашла странным неприглядный вид сада, казавшегося заброшенным и неухоженным, так и венок на двери был странен и даже неуместен на двери дома.
Поколебавшись, я все-таки отвела в сторону пыльные атласные ленты и, найдя холодное бронзовое кольцо в носу чудища, потянула за него и гулко ударила им о доску. Все мои инстинкты ожили и теперь взывали к разуму, предостерегая меня от последствий моего поступка, но я их презрела. Я зашла уже слишком далеко, чтобы повернуть назад.
Дверь распахнулась. Худощавый высокий мужчина смотрел на меня, мигая добрыми карими глазами.
— Я хотела бы повидать лорда Малхэма, — объявила я, чувствуя себя чуть увереннее, чем несколько минут раньше.
На мгновение человек заколебался.
— Николаса?
— Да.
Он, казалось охваченный сомнениями, не знал, на что решиться.
Изнутри, из дома, послышался звучный низкий голос:
— Кто там, Реджи? Я затаила дыхание.
Дворецкий отступил в сторону, и в дверях появился другой мужчина, столь же высокий, но не такой худощавый. Его каштановые волосы были взлохмачены, словно он только что встал с постели и не успел привести себя в порядок. Красноватый цвет лица контрастировал с синевой глаз и подчеркивал ее. На нем был дорогой шерстяной сюртук с широкими отворотами, расходившимися наподобие птичьих крыльев, а ворот его был поднят, чтобы защитить шею от холода. Уже сиявшая на лице улыбка стала при виде меня еще шире.
— Как это любезно с вашей стороны, Реджи, держать молодую даму на морозе.
Он схватил меня за руку и втянул в дом. Потом, потирая замерзшие руки, насмешливо сказал:
— Не сомневаюсь, мисс, что он старается ради меня, хочет, чтобы у меня не переводились пациенты. Мисс…?
— Ариэль Рашдон, — сказала я, чувствуя большое облегчение. — А вы… доктор?
— Вы не ошиблись, мисс Рашдон. А ну-ка покажите язык и скажите: а-а-а!
Услышав мой смех, он тоже рассмеялся.
— Вы не кажетесь больной. Может быть, немного бледной, но…
— Я не собиралась обращаться к вам за помощью, — призналась я откровенно.
Я обвела глазами огромный вестибюль, прежде чем снова взглянуть на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103