— Понимаю.
Прежде чем взглянуть им прямо в глаза, я сделала паузу.
— Наверное, вы хотите предупредить меня, что он безумен?
Они оба теперь казались изумленными. Слегка улыбнувшись, я добавила:
— Он мне уже сказал об этом.
— Сказал вам?
— Да, сэр, и, должна заметить, эта мысль показалась мне смешной.
— Смешной?
— Лорд Малхэм не безумен. Возможно, он вспыльчив и подвержен вспышкам гнева. Возможно, огорчен смертью жены. Иногда скорбь лишает нас способности ясно мыслить, в некоторых случаях реакции наши замедляются. Но безумие иррационально. Лорд Малхэм не кажется мне иррациональным.
Теперь заговорила Адриенна. Она высокомерно смотрела на меня, ее прямой нос выражал презрение, а на скулах загорелись два красных пятна.
— Вся жизнь моего брата иррациональна, мисс Рашдон. Как вы можете высказывать о нем суждения, если до вчерашнего дня даже не были с ним знакомы?
— Я думаю, безумие не может появляться и исчезать, — упрямо стояла я на своем. — И как раз то, что он подозревает, что безумен, — и есть доказательство того, что он в здравом уме. Настоящие сумасшедшие редко признают себя таковыми.
Рот Адриенны раскрылся, и она забыла его закрыть.
Тревор поднял бровь, и на губах его появилось подобие улыбки, выражавшей одобрение.
— Хорошо сказано, мисс Рашдон, но, в то время как вы берете на себя смелость утверждать, что мой брат душевно здоров, я рискну допустить, что взрыв может произойти в любую минуту, и Николас может окончательно потерять рассудок совершенно неожиданно. Вот почему мы пригласили вас сюда. В последние несколько месяцев Николас был в скверном состоянии, он испытывал тяжелый стресс. В его памяти то появляются провалы, то она возвращается к нему, в зависимости от фаз луны. Так мне кажется. И иногда, хоть и нечасто, он становится склонным к насилию, бурным и вспыльчивым. И ради вашей же безопасности мы просим вас поостеречься и не брать на себя никаких обязательств по отношению к нему, не принимать от него никаких поручений.
Я не поднимала глаз от своих сцепленных рук.
— Я не боюсь его светлости, сэр. Я не верю, что он безумен, и не верю, что он убил свою жену.
И снова их лица выразили неподдельное изумление.
Наступило неловкое молчание.
Адриенна поднесла и прижала к вискам тонкие белые пальцы, унизанные тяжелыми перстнями.
— Тревор, я чувствую приближение головной боли.
— Прими порошок, — бросил он сестре и уставился вновь на меня. — Мисс Рашдон, кто вам сказал, что Ник убил свою жену?
— Разумеется, он сам.
— И признался, что убил?
— Нет, он сообщил только, что его заподозрили в убийстве.
Адриенна встала со стула, уронив на пол плед, прикрывавший ее колени. В шелковом халате лилового цвета она начала вышагивать по комнате — к окну и обратно, теребя беспокойными пальцами легкие завитки каштановых волос, падавшие на плечи. Тревор оставался неподвижен, но взгляд его был задумчивым. Заложив одну длинную ногу за другую и опираясь локтями о ручки кресла, он с отсутствующим видом проводил указательным пальцем по нижней губе, в то же время не отрывая глаз от меня.
— Что будем делать? — обратилась Адриенна к брату. — Это нельзя больше терпеть, Тревор. Надо что-то предпринять, пока слухи не распространились по округе и не достигли властей.
— Конечно, вы же сами не верите, что он убил жену, — сказала я.
Они оба молча уставились на меня.
— Эта идея нелепа, — добавила я.
Ни брат, ни сестра ничего не ответили, и я спросила:
— Как умерла леди Малхэм?
— Во время пожара, вспыхнувшего в конюшне, — ответил Тревор. Он продолжал внимательно наблюдать за мной.
— Возможно, это был несчастный случай. Я не могу этому поверить… Они были женаты так недолго… Кажется, он любил ее…
— Похоже, вы много знаете о Николасе, — перебил Тревор. — Интересно, откуда?
— Всем в Йоркшире было известно о его помолвке и браке, сэр. Николас Уиндхэм, лорд Уолтхэм и граф Малхэм, я уверена, хорошо известен при дворе Его Величества.
Тревор рассмеялся.
— Неужели вы полагаете, мисс Рашдон, что нас принимают при дворе и мы обедаем с королевской семьей, когда бываем в Лондоне? Может быть, вы думаете, что мы принимаем короля Георга в этом унылом обветшалом доме? Мы бастарды лондонского светского общества, моя дорогая. В нашей семье было слишком много неравных браков, слишком много долгов и слишком много ереси. Да, последние поколения нашей семьи запятнали нашу некогда безупречную репутацию.
Держась за спинку своего стула и продолжая тереть висок, Адриенна взмолилась:
— Тревор, пожалуйста, прекрати. Незачем рассказывать об этом мисс Рашдон.
— Вижу, вы мне не верите, — сказал Тревор.
— Пожалуйста, — чуть не плача взмолилась Адриенна, — пожалуйста, не продолжай.
Но Тревор даже не взглянул в ее сторону.
— Наш дед был безумен. Видите, когда началась эта история. Последние пять лет жизни он провел в больнице святой Марии Вифлеемской в Саутарке, в Лондоне. Это всем известный факт, к сожалению, общественное достояние, и я полагаю, что многие аристократы, равные нам по происхождению, платили деньги, чтобы прогуляться мимо клетки, в которой его держали, и поглазеть на несчастного. Как вам, должно быть, известно, честь и имя семьи восстановить невозможно. Все ждали, когда в нашей семье появится еще один сумасшедший, и, к сожалению, это произошло.
Ошарашенная его откровенностью, я откинулась на спинку стула, не в силах поверить его утверждениям, а Тревор Уиндхэм продолжал свои разоблачения.
Адриенна повернулась и продолжила свое бесцельное хождение по комнате, охваченная безумным волнением.
— Черт бы его побрал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103