– Ты, должно быть, решил, что я не слишком отличаюсь от тех женщин…Он сгреб ее в охапку и встряхнул.– О нет. Это не так!– Все, что ты говорил мне прошлой ночью…– Это все правда. Клянусь!Она попыталась отодвинуться от него. Он поймал ее и придавил к земле.– Убирайся отсюда!– Я не уйду, пока мы все не выясним.– Тут и выяснять нечего, убирайся из моей палатки.– Прошлой ночью у тебя было другое настроение.– Это было до того, как я узнала о тебе правду.– Какую правду? Прости, любимая, но я все тот же, что и тогда, когда ты отдавалась мне.– Больше этого никогда не случится!– Ты так думаешь? Я тот, кто трогал тебя вот здесь. – Он прильнул к ее груди, заставив ее вздрогнуть. – И здесь. – Он просунул руку между ее бедер, раздвигая в то же время ее ноги коленями. Потом он сжал ее в объятиях и овладел ею, несмотря на ярость, которая воспламенилась в ней с такой же силой, как и желание. Тело ее изогнулось, откликнулось на его страсть, словно действовало помимо ее воли. В этом было что-то примитивное, бездумное. Может, в нем вправду была колдовская сила. Потому что из отчаяния и разочарования вновь родились надежда и чувство, что они нужны друг другу. И вновь ее охватила полнота счастья, которой она никогда не испытывала раньше.– Сара, я помогу тебе. Только верь в меня! Дай мне шанс доказать, что я чего-то стою.Она была в таком состоянии, что плохо понимала, что он сказал. Мысли ее путались; все ее чувства и ощущения были в смятении, насколько сладком, настолько же и пугающем.Я достану тебе семена, cheri, и вы с Норманом будете жить долго и счастливо, если ты этого хочешь…– Да, – пробормотала она, обнимая его и притягивая к себе, лаская пальцами его волосы, гладя плечи, прижимаясь к нему так близко, что могла ощущать волнующую дрожь, проходившую по его телу.Она закрыла глаза, и ее тело поплыло навстречу яркому свету. Глава пятнадцатая На следующий день Морган исчез. Он ушел, никого не предупредив. Через двенадцать часов Сара и Генри сидели у ее палатки, со страхом ожидая наступления темноты.– Если он не вернется засветло, он не вернется вообще, – сказала она мрачно. – Куда его понесло?– Что бы ты не думала о нем, Сара, он никогда не бросит своих друзей в беде. Не то, что я. И зачем я наговорил ему все это вчера? – Вздохнув, Генри встал и начал ходить взад и вперед. – Я больше чем кто бы то ни было должен понимать его. Морган совсем неплохой парень. Он просто иногда… запутывается. За все эти мистификации я несу такую же вину, как и он. Это выглядело просто невинной забавой. Веселой шуткой. Туземцы охотно поддерживают суеверия, и это давало возможность Моргану побыть уважаемым человеком – для разнообразия. Ему и нужно-то было только это. Жизнь обходилась с ним довольно жестоко. В какую бы сторону он ни пошел, всюду его поджидали напасти: предательство, оскорбление, неудачи. Я восхищаюсь тем, как он сумел сохранить ясный разум и живую душу, столько пережив.– Мне кажется, судьба к нему несправедлива, – сказала Сара.– Конечно, несправедлива. И об этом я вопрошаю Господа каждый день моей жизни. Я думаю, все мы обречены на преодоление трудностей; и, если мы поступаем разумно и не отклоняемся от правильного пути, в конце концов мы должны победить. И все же видеть, как страдает твой друг, – очень горько.Сара улыбнулась:– А ты хороший друг, Генри?– Я? После глупой драки, которую я учинил, я в этом не уверен. Признаюсь, что время от времени я должен напоминать самому себе, что движет Морганом. Представь, что ты не знаешь, кто твой отец, а потом тебя бросает собственная мать. Если у ребенка отнять материнскую любовь, что у него останется? Особенно, если его лишили достоинства и невинности, как то пьяное чудовище? Каково это перенести ребенку? Только построив воображаемый мир, в котором он любим и кому-то необходим, человек может не озлобиться. Дело в том, что, когда тратится столько сил на то, чтобы не возненавидеть самого себя, не остается времени на любовь к другим. Если ты никогда не испытывал сострадания к себе, откуда оно возьмется у тебя для другого! Если человек лишен любви и сострадания, как он узнает, что такое любовь и доброта? Мы учимся на примерах, и я, хоть и помогал Моргану чем мог весь этот год, боюсь, что вчера я все-таки предал его. И вот теперь он ушел, бродит где-то, может быть, плохо себя чувствует, может быть, нуждается в моей помощи… Если он вдруг вернется, я никогда – никогда – не повышу на него голос.В этот момент в лагерь вошел Морган.Сара вскочила на ноги.Генри повернулся к нему и закричал:– Ах ты придурок! Где же ты, во имя всей Амазонии, пропадал? Морган, ты хоть представляешь, что мы могли подумать?– Нет. – Он усмехнулся знакомой дурашливой усмешкой.Сара отошла в сторону, чувствуя, как ее отпускает напряжение, слабеют ноги и слезы навертываются на глаза. Несмотря на то, что вид у Моргана был измученный, в его глазах появился прежний блеск. Держался он прямо, шаг был упругий, когда он пересек поляну и подошел к ней.– Хелло, – сказал он мягко, и воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее жаркой волной. Лицо ее вспыхнуло. – Я кое-что принес тебе. – Он поймал ее руку и, развернув ладонью кверху, положил сморщенный увядший стручок.К ней подошел Кан. Вид у него был настороженный. Он был страшно зол на Моргана из-за его вранья и сердился на себя за то, что позволил своей «миси» связаться с этим мошенником. Но когда он приблизился и схватил стручок с ее ладони, расплющил его пальцами и из него посыпались семена, покрытые коричневатыми точками, он издал удивленное восклицание.– Что это такое? – спросила Сара.Кан нагнулся и поднял семена. Встретившись глазами с Морганом, он произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118