Где-то там, за стеной огня и боли, он слышал пение Кана.Морган сжал зубы, чувствуя, как тело его непроизвольно дернулось. Он, как мог, постарался не слишком крепко впиться в ладонь Сары, чтобы не сделать ей больно. Она такая хрупкая.Адское пламя внутри вспыхнуло с новой силой, и боль рванулась изнутри, раздирая глотку, как поророка.Он пытался не оторвать себе голову.Тело скрутило, и в мозгу вспыхнул ослепительный огонь.Кто-то звал Сару.Кто-то кричал и звал Сару.И следом тьма уволокла его в пучину небытия – и где-то глубоко в черноте раздавалось пение.Сара не отходила от спящего Моргана. Она обмывала его горящую в лихорадке кожу, иногда обмахивала его папоротниковой ветвью, чтобы ему было чуть свежее и легче. Луна уже покинула зенит, когда девушка, наконец, осторожно положила руку Моргана ему на грудь и вернулась к остальным.Ночь представляла собой узор из непроглядных теней и живых оранжевых отсветов костра. Кан выпил отвар и вошел в наркотический транс, после чего ритуально высасывал из Моргана заразу и выплевывал ее в ночь. Теперь он лежал обессиленным мешком на ступенях церкви. Остальные глядели в костер, темные лица их были сосредоточенны.Генри покинул свое место на паперти и поспешил ей навстречу.– Вы в порядке? – спросил он.– Очень устала.– Я постелил вам внутри. Подумал, может быть, вам захочется уединиться после всего. Не знаю, спасет ли это от москитов, но в остальном…Сара повернулась и пошла вверх по ступеням. Она слышала, как сзади прошаркал Генри, помедлил у дверей и вошел вслед за ней. Гамак был подвешен к стропилам церковных сводов и обмотан москитной сеткой. С некоторым трудом девушка закатилась в постель, и Генри поспешил прикрыть ее сетью, ласково подоткнув края, чтобы не сползала. Девушка долго и пристально смотрела на него, наконец решилась.– Он умрет? – спросила она.– Морган? Умрет? Да он же бото, не забыли?– Он умрет?– Конечно, нет. Я ему не дам. Он же мой единственный друг. Не забыли?Девушка прижала раскрытую ладонь к сети. Генри положил на нее свою.– Поклянитесь мне, – взмолилась Сара.– Припарка вытянет яд, и опухоль спадет. Но это может занять некоторое время. А если уж ничто не поможет, мы позволим вождю сделать еще один заход. Старина, похоже, знает, что к чему. – Он издал тяжелый вздох. – А вы поспите немного. Чертовские деньки у нас выдались. Спокойной ночи, Сара, милая моя.Он повернулся и направился к выходу из миссии, но у дверей остановился и обернулся. Фигурка его смутно чернела на фоне отсветов костра.– Сообщите мне, если будут какие-то изменения, – попросила девушка.– Обязательно. А теперь спите, Сара.Генри немного постоял, будто стараясь убедить ее, что все хорошо. Потом беззвучно вышел. Сара повернулась на бок и подняла взор на затемненное стекло, на Деву Марию, чье доброе лицо было освещено луной. За последние дни или часы семя сомнения и раскаяния вызрело в ней, опрокинув ее систему ценностей и взглядов. Господи милостивый, все они так беззащитны, будто младенцы, которых швырнули в море жизненных трудностей, чтобы они сами боролись за себя. Они слабы и уязвимы, как новорожденные ягнята перед стаей волков. Они вышли из сердца цивилизации, где единственный враг человеку – он сам, и ступили в мир, населенный опасностями, которые порой даже и не видны невооруженным глазом. Смерть реальна. И поджидает, спрятавшись под каждым листом, каждым камнем, каждым всплеском воды. Как стремительно и неожиданно возникла она, чтобы нанести свой удар. И это может повториться уже завтра. Или даже этой ночью.Поежившись, Сара обшарила глазами все темные церковные углы. Москитная сетка пошевелилась от ветра, залетевшего в незастекленные окна. Незнакомые шорохи раздались где-то совсем рядом, и сердце ее стало рисовать картины нападения дикарей или хищников, внезапно незамеченными выскользнувших из леса.Потом, с явным облегчением, девушка поняла, что это всего лишь шелест листьев на ветру.Закрыв глаза, она пробовала сосредоточиться на приятных воспоминаниях об Англии, о своем женихе, о своем будущем в качестве леди Шефилд. Как ни смешно, но теперь, лежа без сна в забытых Богом джунглях, Сара пыталась припомнить лицо своего жениха – и не могла. Единственным воспоминанием, снова и снова приходившим на ум, оказывались эти серо-стальные глаза и откровенно чувственные губы. И руки, от которых плоти становилось так жарко, будто не руки это, а экваториальное солнце обжигает ее, лаская. Что, впрочем, случалось не часто. Гораздо реже, чем ей хотелось бы.Морган как-то так смотрел на женщину, что она начинала чувствовать себя желанной. Не просто красивой, но прекрасной до полной остановки сердца. Будто она – единственная женщина, оставшаяся в живых на планете. От этой мысли Сара улыбнулась. Она представила, что, случись так, Морган не был бы таким неприступным. Скорее, он подхватил бы ее на руки, как тогда ночью, под дождем. Одна только мысль об этом заставила кровь быстрее течь по жилам, дыхание сперло, сердце забилось у горла.В своем горе девушка дала обет, что если ей еще суждено будет увидеть Моргана, то она на время забудет о своих чувствах к Норману, и попробует выяснить, какие же эмоции вызывает в ней американец. Сара уже почти – хотя и не вполне – пришла к ошеломляющему заключению, что еще немного, и – если она не будет соблюдать осторожность – вполне может влюбиться в Моргана.Она устало слезла с постели и пошла к дверям миссии. Генри стоял рядом с Морганом, одной рукой придерживая ему голову и пытаясь напоить его из чашки.– Пожалуйста, – умолял Генри, – ну, выпей же хоть чуть-чуть. Если не ради себя, то ради меня или Сары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118