Зато теперь все стало на свои места и обрушилось на нее, совершенно ошеломив. Нужно быть слепой, чтобы этого не замечать!
– Анна, неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем? Можешь верить, можешь нет, но я пытаюсь защитить тебя. И все, даже самая крошечная деталь, которую ты вспомнишь, может мне помочь. Ради всего святого! – он посмотрел на нее так, будто собирался хорошенько встряхнуть. – Может, ты перестанешь наконец прятать голову в песок? Мне всегда было тяжело говорить с тобой о Уэббе Карнагане – ты сделала все, чтобы мне это было тяжело. Все, что бы я ни сказал, могло быть истолковано превратно. Ревность, уязвленная гордость и… Черт, побери, неужели ты думаешь, я не чувствую таких вещей?! Поэтому я и пытался держаться подальше от всего этого и от тебя. Но теперь я должен сказать все, даже если ты меня за это возненавидишь. Он опасен для тебя, Анна, и не только в силу совершенно очевидных причин. Ты должна объяснить мне, что означает твоя последняя реплика, иначе мне придется выяснить это самостоятельно. Я думаю, что будет лучше во всех отношениях, если информация будет исходить от тебя.
Голос Крега стал суровым, в нем появилась непривычная категоричность. Он напоминал инквизитора, поймавшего ее в ею же самой подстроенную западню.
Глубоко вздохнув, Анна попыталась что-то объяснить ему. Она делала это нехотя, через силу, не скрывая своего негодования.
– Да ничего и не было! Просто, ну… Просто безобразная сцена! Ты же знаешь все о Кэрол, я в этом уверена. А Таня… Уэбб здесь ни при чем, если это то, что ты думаешь. У них с Таней уже было все кончено, и не было ни малейшей причины, чтобы… Короче, в любом случае, в ту ночь он был со мной! И я подумала, что… что, наверное, это подстроил мой отец! Это как раз в его стиле, ты не находишь? Этакий хитроумный способ убедиться в том, что он разлучил нас. Так сказать, присмотреть за тем, чтобы нежелательные лица покинули город по своему собственному желанию! Это ведь вполне в его духе, не так ли? Для него в данном случае любые средства хороши – кому какое дело до нескольких пешек? Это происходит везде, во всем мире! Убийства, насилие, подстрекательство к мятежам, насилие и еще раз насилие! Ведь только об этом и читаешь в газетах, правда? А все это вместе называется международной политикой. Крег, меня тошнит от всего этого! Уже одно то, что приходится об этом говорить, убивает меня! Может быть, стоит включить и мое имя в ваш список неугодных?
– Где ты только набралась этих лозунгов, Анна! И как же мало ты знаешь на самом деле. Ведь именно люди, подобные твоему отцу, пытаются сохранить хотя бы подобие демократии и порядка в нашем сумасшедшем мире! – сказал Крег и с горечью добавил: – И только благодаря этому люди, подобные тебе и твоим друзьям, могут свободно самовыражаться. Но я, Анна, не придерживаюсь никакой политической линии. И не считаю, что твой отец или я сам нуждаемся в оправдании. А если твоя маленькая прочувствованная речь была нацелена на то, чтобы отвлечь меня, знай, что тебе это не удалось.
Взгляд его сузившихся, ставших чужими глаз был холодным и осуждающим.
– Давай вернемся к Уэббу Карнагану. И к этой – как ее там звали? Ах да, к Тане.
– Я не желаю продолжать этот разговор, Крег. Ты узнал все, что хотел, а теперь я…
Он, казалось, не слушал ее полусердитых, полуиспуганных возражений.
– Успокойся, Анна, и выслушай меня. Я не дал Барнсу еще раз испробовать на тебе его неподражаемую систему допроса. И не верю, что ты имеешь что-то общее с этой утечкой – по крайней мере, сознательно. Но существует ряд фактов…
Теперь Анна гневно и зло выкрикивала слова:
– Да не будь же ты таким снисходительным, ради Бога! Ты не веришь!.. Потому что я дочь Ричарда Риардона? Дочь Цезаря и, следовательно, вне подозрений? Ты не дал Барнсу сесть мне на шею, но зато решил сам привлечь меня к суду, так? Ну что ж, я не делала этого.
Я невиновна – кажется, так звучит эта сакраментальная фраза? Хотя бы потому, что какие бы предположения я ни строила, я ничего не могла знать наверняка… Я просто была слишком погружена в свою собственную жизнь, в свои проблемы и в иллюзию того, что я вольна распорядиться ими как угодно – так я думала! – чтобы обращать слишком большое внимание на то, что происходит вокруг. Но я никогда не была по-настоящему свободной, ведь правда? Просто поводок был достаточно длинным, чтобы создавать необходимую иллюзию. И когда в моей жизни вновь появилось нечто, непонравившееся Большому Папочке, наступило время натянуть его, да? Поэтому ты и приехал в Лондон, Крег? Ты знал, что Уэбб будет здесь, и боялся, что мы можем снова встретиться?
– Я не хочу и не буду унижаться до ответа на этот вопрос, Анна. И Не существует никакого, как ты изволила выразиться, поводка. Но, тем не менее, ты дочь своего отца, и боюсь, что это непреложный факт. А по сему тебе придется научиться жить сообразно с ним. И нравится тебе это или нет, но он делает тебя особенно уязвимой. Проклятие!
Крег сердито прошагал из одного конца комнаты в другой, затем вернулся и теперь снова стоял перед Анной, глядя сверху вниз на ее заплаканное злое лицо.
– Ты думаешь, мне нравится говорить тебе все это? Особенно зная о том, что ты будешь после этого обо мне думать? Но это необходимо сделать, и именно сейчас, когда стало происходить уж слишком много неприятных событий, – он поднял руку, как бы предупреждая сердитый вопрос, который прочел в ее глазах.
– Нет. На этот раз, пожалуйста, выслушай меня до конца, не перебивая. И тогда я предоставлю тебе право делать собственные выводы. И прости меня, если буду груб в своей прямоте, – у меня просто нет другого выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163