– И никогда не видела я женщину, которая была бы в состоянии разобрать начертанные тобой таинственные символы.
– К счастью, при дворе моего воспитателя умение читать и писать ценилось ничуть не ниже уменья владеть мечом.
– Значит, и он был необыкновенным человеком, – без тени колебания согласилась Линет.
А Райса уже кидало то в жар, то в холод от ее близости и от невозможности обладания ею.
– К счастью, в долгие пустые зимние вечера он первым приобщил меня к тайнам письменности, а позже давал читать драгоценные старинные манускрипты.
– Я слышала, что в таких манускриптах много историй о древних временах и об учении Бога нашего Иисуса! – В словах девушки зазвенело горячее желание знаний. – О, как бы счастлива я была, имей в своих руках такой ключ!
Райс был искренне удивлен, услышав из уст избалованной леди слова, которые нечасто услышишь и от мужчин его положения и ранга, не говоря уже о женщинах.
– Оставались бы мы вместе еще какое-то время, я с радостью поделился бы с тобой своими знаниями…
– И тогда, – подхватила Линет, – когда бы ты был занят, то посылал бы мне послания, в которых я читала бы о твоих успехах и здоровье… – Густые ресницы поспешили прикрыть восторженный блеск янтарных глаз. – … А я… Я посылала бы тебе скучные отчеты о доме и хозяйстве. – Блеск неожиданно потух.
Мечты о несбыточном вернули обоих молодых людей к суровой действительности, и Линет невольно отодвинулась от Райса, а он снова спрятал свою душу в неприступную крепость бесстрастия.
Ослепленные своим горем, ни принц, ни Линет не заметили взгляда Оувейна, брошенного на девушку с крайней подозрительностью. Бородач оторвался от Грании и подошел к столу. Может, и правда, что эта норманнка не умеет читать, но где гарантия, что она не лжет, и кто знает, не намерена ли она предупредить отца о планах Уэльского принца?
– Я вижу, письмо закончено, – и, не дожидаясь ответа, Оувейн сграбастал пергамент с уже высохшими, к счастью, чернилами и сложил его так, чтобы не было видно ни единой буквы. Затем он положил драгоценную бумагу на стол в ожидании государственной печати, которая замкнет послание до тех пор, пока его не распечатает рука самого короля Вильгельма Рыжего.
Сухо усмехнувшись, Райс поглядел в открытые синие глаза. Оувейн уже не раз в частных беседах высказывал принцу свои подозрения, касающиеся норманнской девицы и возможности ее побега в Абергель, и Райс, не имея против разумных доводов друга ничего, кроме внутренней уверенности в порядочности Линет, с трудом опровергал нелепые, но вполне логичные доказательства. Любые утверждения Райса о личной честности девушки приводили Оувейна в глубокое отчаяние, тем более безысходное, что, как он был уверен, его повелитель и друг попался в паутину женских интриг. Время шло, и вскоре Райс и сам уже не мог отрицать того, что он подпал под таинственное обаяние Линет.
– Отправь его в то место, которое мы с тобой уже обсуждали, а нам останется только ждать тех плодов, что принесет ответ, и гадать, насколько далеко простираются обязанности лорда перед своими подданными.
Линет была несколько смущена этим разговором о лордах и подданных, ибо считала, что тема эта имеет смысл только для норманнских баронов и их сервов. Ведь еще совсем недавно Райс сам говорил ей, что в Уэльсе все люди свободны и вольны ответить или не ответить на призыв принца.
– Что ж, мы получим ответ на нашу петицию не позже чем через две недели. – Оувейн обращался к Райсу, но глаза его тяжело и мрачно смотрели на девушку.
Наконец, не услышав от принца никакого ответа, бородач направился к выходу. Грания поспешила накинуть свой плащ и пошла за ним, не забыв тем не менее на пороге оглянуться и обратиться к остающейся наедине паре:
– Оувейн заодно проводит меня до дома Юнид. – Это было произнесено таким тоном, что никому бы и в голову не пришло сомневаться в этом. – А обратно домой меня доставит Пайвел.
Райс машинально кивнул, весь поглощенный раздумьями о том, чем разумнее занять дни в ожидании столь важного ответа.
Тем временем Оувейн с легкостью поднял корзину одной рукой, а другую, хотя и неохотно, предложил Грании. Та победно положила тонкие пальцы ему на локоть и одарила спутника поневоле благодарной улыбкой. Бородач затаил дыхание, но упорно старался глядеть куда-то в сторону. Грания, торопясь, сама захлопнула дверь покрепче.
Дождь лил не переставая, и первое время упрямая пара шла в полном молчании. Решившийся молчать во что бы то ни стало, Оувейн смотрел куда-то вдаль, а Грания, по-видимому, была занята другим. Место, куда они направлялись, был старый, но еще прочный мазаный домик, сквозь все дыры и щели которого ярко пробивался свет пылавшего внутри очага.
И уже едва ли не около самой цели их путешествия Грания внезапно остановилась и потянула спутника под навес раскидистой ели, весьма сомнительную защиту от дождя.
Бородач был вынужден оторвать взгляд от неведомой дали и посмотреть на женщину, чтобы понять, что происходит. Однако не происходило ничего. Черные брови сурово насупились. Именно этого он и боялся. Грания стояла почти вплотную к нему, распущенные ее волосы выбились из-под капюшона и благоухали весенним дождем, а лицо загадочно освещал падавший из домика свет.
– Ты что, собираешься устроить здесь пикник с ребятишками Юнид? – Оувейн пребывал в полной растерянности и сказал первое, что пришло ему на язык.
Ничуть не смущаясь недоумением и упрямством спутника, Грания чуть слышно рассмеялась и смело положила обе ладони на его широкую грудь.
– Как осаждающие берут даже хорошо укрепленную крепость своим терпением, так и я своей страстью и упорством добьюсь желаемой цели!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99