Перечисление ею своих заслуг вызвало у Райса новую волну смеха, громовые раскаты которого причудливым эхом наполняли пустую залу. Успокоившись, он поглядел на девушку с ласковым удивлением.
– Ну лежать-то я уж вряд ли бы остался, – отпарировал он, радуясь появившемуся у него с самого начала и оказавшемуся правдой ощущению, что беседы с девушкой всегда будут доставлять ему невыразимое удовольствие. – А если серьезно, то я могу еще тысячу раз повторить свою благодарность за чудесное спасение. Больше того, я действительно счастлив, что, кроме острого ума, ты обладаешь еще и мужеством, чтобы воплощать в жизнь его решения.
Застенчивая счастливая улыбка омыла лицо Линет, а в глазах Райса, смотрящих неотрывно на припухший розовый рот, вновь зажглись золотые искры. Он всеми силами заставлял себя не вспоминать сейчас вкус этих полудетских губ, нежных, как поцелованные солнцем лепестки розы, и пьянящих, как медовое вино. Забыть! Забыть, пока снова эти воспоминания не толкнули его на опасную дорогу желаний! И принц до боли стиснул смуглые кулаки. Казалось, воздух в зале стал темен и душен, и Райс рывком бросился к окну, распахнул ставни и замер, вдыхая прохладный свежий воздух весенней ночи. Где-то далеко на западе собирались черные тучи, предвещая наутро грозу.
Линет продолжала сидеть неподвижно, смущенная дикой гримасой Райса, исказившей его лицо после таких добрых и ласковых слов, обещавших лишь радость долгого разговора. Может быть, это боль от раны? О Господи, столько часов думала она лишь о своих бедах, совершенно забыв, что рана принца, при всей своей незначительности, весьма болезненна и требует лечения гораздо более серьезного, чем простая повязка.
– Где у вас хранятся лечебные травы? – Но ответом ей была лишь чуть дрогнувшая широкая спина, а затем бешеный безумный взгляд.
– Ведь, разумеется, – Линет торопилась загладить свою постыдную невнимательность, – у тебя есть какие-то запасы? – Райс молчал и все так же завороженно смотрел на нее. Тогда девушка решила изменить тактику. – Я понимаю, что ты, конечно, предпочел бы помощь Юнид, но ведь она сейчас занята, а рана требует немедленного вмешательства.
Не говоря ни слова, Райс указал ей куда-то в темноту под лестницей. Отправившись туда, Линет немедленно обнаружила там какой-то ящик и, опустившись на колени, принялась изучать его содержимое. В ящике оказался хороший запас холста для перевязок и горшочек целебной мази, который сразу можно было узнать по острому специфическому запаху. Мазь эта останавливала нагноение и уменьшала боль. Этого для лечения было достаточно, но, раскладывая необходимые для перевязки предметы, Линет с каким-то ужасом ощущала на себе тяжелый упорный взгляд черных глаз, который заставлял дрожать ее руки и мутил рассудок.
– Я так понимаю, что ты решила перевязать мне ногу, но что прикажешь делать мне? Раздеваться перед тобой догола? – Вопрос, несмотря на привычную полуулыбку, был полон неприкрытого цинизма. – Но ведь это смутит тебя – не меня.
Райс говорил почти правду: что стоило ему обнажить перед девицей свое великолепное тело! Единственное, чего он не хотел, – так это смущать маленькую птичку зрелищем своей буйно восставшей плоти, мучившей его уже только при одном воспоминании о нежных и быстрых касаниях тонких пальцев. Кроме того, он боялся, что по этой реакции Линет поймет всю ложь его предыдущих слов о невозможности между ними более близкого общения.
Руки девушки безвольно опустились, и она чуть не выронила драгоценную мазь. Действительно, как она раньше об этом не подумала! Ведь, если Райс и вправду разденется в ее присутствии, она просто потеряет сознание! И тут Линет с благодарностью вспомнила, как из всех занятий, полагающихся леди замка, отец строго-настрого запрещал ей заниматься одним – купанием всех новоприбывших гостей, как женщин, так и мужчин. Словом, до своих восемнадцати лет Линет так и не видела ни одного раздетого мужчины.
Но тут же девушка отругала себя за такие глупые размышления – ведь разве в их прошлые ночи, полные страстной игры, не касалась она его обнаженного тела и не чувствовала его твердость и жар? И теперь Линет испугалась, что просто не сможет выполнить ту перевязку, на которой настаивала; что бы ни говорил ей ее опыт, но рана требует вмешательства, и вмешательства немедленного. Что ж, если уж ради спасения жизни принца она не побоялась увести отцовского дестриера и ускакать на нем в темный ночной лес, то ради его здоровья она пойдет на то, чтобы увидеть его обнаженное тело.
– Я увижу лишь то, что мне нужно для дела, – сухо ответила она и с напускным спокойствием на лице подошла к Райсу, не спускавшему с нее тяжелого взгляда.
Он затаил дыхание. В словах и поведении девушки теперь дышала какая-то мощная внутренняя сила, ничуть не похожая на прежние взрывы гнева или возмущения. Райс тщательно закрыл ставни и, все же не решаясь на окончательный шаг, попробовал предложить Линет компромисс.
– Что ж, если ты так настаиваешь, то я готов тебе подчиниться, но все-таки сперва позволь мне ненадолго отлучиться в мои покои. Там я сменю эти пропыленные одежды на свежую рубашку, которая покроет меня от плеч до бедер и избавит тебя от ненужного смущения. – И, говоря это, Райс сам почти поверил, что такой маневр поможет кораблю его чести и порядочности благополучно миновать штормовое море желания.
Втайне обрадованная, Линет быстро согласилась на такое предложение, будучи совсем не уверена в том, что сможет добросовестно выполнить перевязку, имея перед глазами соблазнительное и властное доказательство его мужественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99