К северному концу зала позднее были пристроены еще две комнаты. Они были предназначены для бесконечной вереницы пациентов Брины. Но сейчас в одной из этих комнат жила Ллис, в другой – гостивший здесь правитель Оукли. Пациентам были предоставлены простые набитые сеном матрасы, положенные в углу возле комнаты Адама у стены. Стол, стоявший в углу, где хранились травы, располагался вдоль стены комнаты Ллис.
Испытывая напряжение от близости красивого гостя, Ллис старалась сосредоточиться на деталях. Хотя она жила в доме на этот раз уже почти три недели, некоторые мелкие подробности она не успела разглядеть. Например, она не обращала внимания на приделанную между окнами полку с корзинами для продуктов и на бочки, стоявшие под полкой. У входной двери в стену были вбиты колышки для плащей, которые порой были нужны даже летом.
Голос Вулфа оторвал Ллис от разглядывания удобного и ухоженного жилища. А ведь это занятие помогло ей отвлечься от присутствия Адама. Она опасалась, что ей не удастся так же успешно избегать встречи с упорным взглядом его янтарных глаз.
– Улфред, у нас гостит знаменитый воин Адам Брачтвард, илдормен Оукли, – Вулф движением руки привлек внимание согбенного временем фермера к золотоволосому мужчине, столь же могучему, как и хозяин.
Улфред узловатыми руками мял шапку: он слегка нервничал, но улыбнулся гостю, о котором вся Нортумбрия распевала бесконечные хвалебные песни.
Вулф заметил смешанное со страхом восхищение в поблекших с годами глазах старика и обратил внимание, что в зале стало неестественно тихо. Несколько рабов, делая вид, что заняты работой по дому, напряженно вслушивались, стараясь не пропустить ни слова из того, что будет сказано участниками назначенной на столь необычное время встречи двух илдорменов, двух ведьм и пожилого фермера. Можно было не сомневаться, что еще до наступления темноты каждое произнесенное здесь слово станет пищей для бесконечных пересудов и сплетен.
– Шестнадцать дней назад на пути в Трокенхольт лорд Адам и его люди остановились на ночлег в лесу, – при этих словах Вулф кивнул на Седрика и Пипа.
Ллис перевела взгляд на людей Адама. Она редко видела эту парочку. Однако знала, что старший из них, крепкий, с бочкообразной грудью, суров и угрюм, а младший, огромный, добродушный молодой человек едва ли был в состоянии сдержать свое любопытство и бесконечные шуточки. Ллис удивилась, когда незадолго перед этим они вошли в зал. Теперь они стояли в глубокой тени у открытой двери. По контрасту с яркими лучами льющегося через дверь солнечного света тень казалась еще более глубокой.
– О нет! – Улфред вовсе не желал осуждать поступок человека, которого все признавали воином большого ума. Он только грустно покачал седой головой, хотя слова его прозвучали упреком: – Окрестные леса опасны, очень опасны!
Уголки рта Вулфа грозили вот-вот сложиться в усмешку над плохо скрытым упреком пожилого фермера. Он скосил глаза на Адама и с облегчением увидел, что реакция старика забавляет его так же, как и самого Вулфа.
– Лорд Адам получил урок: глухой ночью на него напали. Но и трусливые убийцы тоже получили урок, встретив отпор доблестного воина.
Понятие такта было неведомо Улфреду, да и необходимости в нем он не ощущал, поэтому он и не подозревал, как глубоко задел человека, которым восхищался. Представив себе самодовольных безусых юнцов, напавших на лорда Адама, он крепче сжал посох, откинул голову назад и радостно закудахтал, когда представил, как кучка негодяев обратилась в бегство, неожиданно встретив грозного врага.
Вулф подождал, пока старик успокоится: у него были свои причины для разговора с бесхитростным фермером.
– Лорд Адам думает, что неуловимые нарушители, творящие зло на моих землях, могут оказаться теми же самыми злодеями, что пытались убить его. Поэтому он согласился на время отдать в наше распоряжение свою крепкую руку и светлую голову, чтобы мы смогли избавить Трокенхольт от этих негодяев.
Улфред выражал свое одобрение с тем же энтузиазмом, что и упрек. Он энергично закивал головой и усмехнулся, демонстрируя отсутствие изрядного количества зубов.
– Ты первый из моих людей, кто видел этих злодеев, поэтому я прошу тебя повторить лорду Адаму то, что ты рассказал мне.
Гордый своей важной ролью Улфред просиял. Он немного помолчал, кивая головой и собираясь с мыслями.
– Похоже, ночь – их любимое время. Вчера вечером в сумерках я ехал домой и наткнулся на только что убитого оленя. Он был убит стрелой, пущенной в самое сердце. Я еще дивился точности выстрела, когда меня окружили незнакомые люди, – с негодованием рассказывал Улфред. – Это были лесные браконьеры, чтоб их поскорее настигла смерть! И что самое удивительное, начальником у них был молодой парень, самый младший из них. Он предложил мне монету за то, чтобы я не распускал язык.
Замолчав, он одной рукой придержал посох и шапку, а другой начал рыться в сумке, висевшей на тощей груди. Наконец он нашел то, что искал, и, наклонившись, положил на голый дощатый стол между двух илдорменов блестящую золотую монету.
– Мужчины постарше были недовольны, но я не дал парню передумать и схватил золото, – он кивнул в сторону лежавшей на темном столе монеты, от которой, казалось, исходило сияние. Он взглянул в глаза своему господину: – Но вы же знаете, что как только поднялось солнце, я принес ее сюда.
Улфред вздохнул, ожидая заслуженной похвалы, и все четверо сидящих за столом не замедлили выразить признательность и высокую оценку его поступку. Пока Адам тщательно рассматривал взятую со стола монету, Вулф напомнил старику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82