Но он, конечно, негодяй, Лайза. Ты даже не представляешь, что он за человек. Приличия запрещают мне рассказать тебе о его отвратительных наклонностях. Такого кровожадного дикаря, как он, редко увидишь. О, я во многом его подозреваю! Ты знаешь, что уничтожены почти все Де Бри, и там практически не осталось ни одного наследника. А недавно старик Гарри был убит. Бедный старик Гарольд Эйри, Гарри Эйри, мы, бывало, называли его. Во время тренировок он всегда падал с лошади. На парадах не падал, только на тренировках. Он прошел через ад Балаклавы, а затем, как говорят, покончил с собой, повесился. В Уайтчепеле. Я и не предполагал, что Гарри Эйри вообще знает, где это — Уайтчепел.
— Некоторые из девушек, что работают у меня, — сказала Лайза, — родились в Уайтчепеле.
— Ну, понятно, когда служанки там родились, но как там оказался Эйри? Он же был кавалерийским офицером, Лайза, понимаешь, кавалерийским офицером!
Он произнес эти слова с почтением, как будто бы говорил о «Ее Величестве». Лайза сочувствовала Уильяму Эдварду, его дух витал высоко. Поэтому, например, она знала, что никогда не сможет заставить его понять нищету бедных людей, живущих в лондонских трущобах, где стояло зловоние от канализационных труб и земля была загрязнена отбросами. Дети трущоб спали в порталах и заканчивали свой недолгий жизненный путь в канаве…
Обо всем этом она тайком читала в «Тайме», а также в специальных брошюрах, еще когда жила у отца. Она боялась, что отец может узнать об этом. Он не одобрял женщин, которые читали подобное и вообще лезли в политику. Часть газет ей передавала мама, после того как их прочитает отец. Некоторые газеты, как правило старые номера, давал ей дворецкий за небольшое вознаграждение. Газеты в ее монотонной жизни были отдушиной, спасавшей ее от скуки.
Лайза очнулась от своих воспоминаний. Что она делает? Сидит и вспоминает о прошлом? Чоук может заметить ее отсутствие, если она не поторопится. Она надела чепец, заправив свои длинные кудри.
Последний разговор с Уильямом Эдвардом все же не давал ей покоя. Если бы он тогда не упомянул о том, что Гарри Эйри был задушен, она, возможно, никогда бы и не подумала связать смерть брата со смертью Гарри и не связала бы их гибель с одним и тем же человеком. Но ведь в тот день он ушел от нее в дом виконта на заседание политического комитета и умер так же, как и Гарри Эйри, и там же, где он.
Сходство этих двух смертей было очень велико. Лайза была уверена, что это дело рук одного человека, что это почерк одного и того же убийцы. Она собиралась это доказать.
Уильям Эдвард был самым умным и самым прекрасным из мужчин, которых она когда-либо знала. Когда папа, говоря о ней с ее поклонниками, неистовствовал по поводу ее своенравного характера, вместо того чтобы хотя бы для виду сказать, какая она смиренная и умная дочь, Уильям Эдвард отвлекал его рассказами о кавалерийской муштре. Уильям Эдвард любил ее, несмотря на то что она была не похожа на девушек их круга.
«Достаточно воспоминаний», — подумала Лайза, оправляя зашитое платье. Она прошла через кухню и буфетную в маленькую комнату, где чистили сапоги и делали другую грязную работу. Она уже почистила сапоги виконта. Теперь у нее был предлог вернуться в его комнату.
После того что случилось, она должна была действовать быстро и осторожно, так как ее могли разоблачить. Ей надо было быстрее найти хоть какие-нибудь доказательства его виновности и бежать из этого дома. Еще одну стычку с виконтом она не могла допустить даже мысленно. А кроме того надо было избегать внимательных взглядов Чоука и экономки.
Лайза замешкалась, задумавшись о случившемся, о виконте. Она вспомнила, как в темном коридоре он загнал ее в угол. Казалось бы, она должна была испугаться, но не страх, а что-то совсем другое, что она не могла определить, было в ее душе.
Он был совсем не таким, каким она его ожидала увидеть, несмотря на его репутацию дикаря и жестокого человека. Прежде всего бросалась в глаза его чисто мужская красота. А ведь мужчины-соблазнители далеко не всегда обладают этим качеством.
Лайза не понимала себя. Что же с ней такое происходит каждый раз в его присутствии? Лишь только посмотрит на него — и просто перестает соображать. Несколько раз она вообще забывала о своей роли и почти что оскорбляла его.
Она всегда гордилась тем, что не похожа на других незамужних девиц. Не так глупа и безвкусна, как они, не злоупотребляет кокетством. Что же с ней происходит?
Размышляя об этом, она собралась отнести сапоги наверх. В это время на кухню вошла Тесси с серебряным подносом, на котором стоял чайник. Она всхлипывала.
— Что ты там ревешь, Тесси? — спросил ее повар, когда Лайза проходила мимо с сапогами.
— Он, он… накричал на меня, — все еще всхлипывая, ответила Тесси.
— Что же ты сделала? — спросил повар.
— Да ничего, — жаловалась Тесси. — Ему нужен был лимон, а на подносе не было, не было лимо-на-а-а-а… — и Тесси заревела.
Лайзу как будто что-то кольнуло, глядя на Тесси, она вспомнила голос, почти шептавший ей на ухо: «Ты пахнешь лимоном. Я тебя хочу. Ты пахнешь лимоном… Я тебя хочу…»
Дрожащей рукой она погладила Тесси.
— Он ушел?
— Да, он ушиб где-то ногу. Лавдэй перевязал ее, и он ушел. Слава Богу. Я поговорю с мистером Чоуком. Если его светлость будет продолжать в том же духе, я лучше уволюсь отсюда и поищу себе другое место. А вы наверх, мисс Гэмп? Не могли бы захватить его рубашки с собой, я их погладила, но просто не могу туда больше входить.
— Да, хорошо. Тем более мне все равно надо убрать там комнату. Вам нет необходимости снова подниматься туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101