Алексис чуть было не поперхнулся своим кофе, но граф перевел взгляд своих небесно-голубых глаз на девушку, и его гнев несколько уменьшился.
— Моя дорогая мисс Грей, — сказал он. — Конечно же, даме трудно понять, в чем заключается долг солдата. Любой солдат подчиняется своему командиру.
— Вы говорили, что этот главнокомандующий, лорд Рэглан, не имеет военного опыта. Последняя война, в которой он принимал участие, — это сражение с Наполеоном под Ватерлоо. Никто не стал бы винить вас в том, что вы отказались повести на смерть целую бригаду и пойти на смерть сами, не так ли?
— Да, мисс Грей, меня обвинили бы именно в этом.
— Ну, мне кажется, что человек, который не может обеспечить своих собственных солдат, который позволяет им голодать и страдать от ран без лечения и ухода…
— Мисс Грей, — сказал Алексис.
Его голос был напряженным, и он невольно бросил на нее резкий, как взмах хлыста, взгляд. Она бередила еще не зажившие раны. Лицо Кардигана приобрело то отчужденное, загнанное выражение, которое он так часто замечал у Вэла. Он надеялся только на то, что выражение его собственного лица не было таким опустошенным.
Он почувствовал искреннюю благодарность к Фальку, который загладил эту неловкость.
— Позвольте проводить вас в ваши комнаты, Джеймс. Джулиана разместила вас в комнатах, где когда-то жил Генрих VIII. Это большая честь, хотя, учитывая его репутацию кровопийцы, вам, возможно, будет нелегко расслабиться и отдохнуть.
Алексис поднялся вместе со всеми, но не пошел вслед за графом и Фальком. Именно поэтому он заметил взгляды, которыми обменялись Кардиган и Кейт. Граф оглянулся и через плечо Фалька окинул ее изучающим взглядом, оглядев ее с той же тщательностью, с которой он инспектировал подразделение гусар принца Альберта.
Кейт же сделала то, чего никогда не сделала бы ни одна из знакомых Алексису юных леди. Она ответила Кардигану таким же внимательным взглядом, в котором были видны открытый интерес, оценка и одобрение. Проклятье. Дверь закрылась, прервав контакт между ними.
Алексис резко схватил серебряный кофейник с подноса и налил себе еще немного кофе.
— Мисс Грей, — он был слишком сердит, чтобы называть ее Кейт, — я настаиваю на том, чтобы вы соблюдали хотя бы видимость приличий с моими гостями. Возможно, в такой отсталой стране, как Соединенные Штаты, юным леди позволяется вести себя с бесстыдством портовой шлюхи, но в моем доме я требую хотя бы поверхностной приверженности правилам поведения, принятым в приличном обществе.
Она поднялась. Его гнев стал еще сильнее при виде ее юбки-брюк, открытого ворота ее блузки и растрепавшихся после скачки кудрей.
— Какое слово вы произнесли? — спокойно спросила она.
Желание увидеть, как она в смущении побежит от него прочь, было слишком сильным.
— Шлюха.
— Вы хотите назвать меня проституткой? Как это часто случалось при разговоре с Кэтрин Энн Грей, он изумленно уставился на нее.
— Я спрашиваю, вы хотите назвать меня проституткой?
Он отрицательно покачал головой.
— Это хорошо, потому что тогда я не стану называть вас грязным, твердозадым дураком.
Она гордо вышла из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
Алексис взял со стола ложку —и помешал ею кофе, даже не глядя на него.
— Твердозадым?
Он неловко заерзал на вышеупомянутой части , тела.
— Посмотрим, чья задница окажется тверже после того, как я разберусь с тобой, Кейт Грей.
ГЛАВА 8
Кейт, тяжело ступая, шла по холлу и бормотала себе под нос:
— Я не могу поверить, что я сказала это. Я назвала аристократа твердозадым. Мама будет в ужасе, если узнает об этом, но мне все равно. Он действительно твердозадый.
Дверь слева от нее открылась. Из-за черных атласных юбок, показавшихся в двери, выбежала золотистая обезьянка. Кейт остановилась, ее внимание было привлечено движениями крохотного животного.
— Мисс Грей! — Леди Джулиана помахала ей рукой, появившись в дверях гостиной. — Кейт!
Обезьянка уже взбиралась вверх по платью Кейт. Кейт оторвала от себя обезьянку, когда та добралась до ее талии, и на руках внесла ее в комнату. Леди Джулиана улыбалась ей. Джулиана редко улыбалась, и Кейт никогда не видела, чтобы она смеялась.
Джулиана взяла у нее из рук свою обезьянку.
— Моя дорогая, я слышала вас злосчастный разговор с моим сыном.
— Прошу прощения, мэм.
— Не надо. — Джулиана поглаживала длинный мех своей обезьянки. На диване у нее за спиной спали три персидских кошки. — Я наблюдала за вами и уверена, что мой сын заслуживает презрения. Он— полная противоположность своему отцу, который был самим совершенством, он был лучшим из всех мужчин. Видите ли, мисс Грей, Алексис охотится за женщинами точно так же, как тигр за антилопами. Вы первая девушка из всех, что я видела, которая поставила его на место, и единственная, кто оценил его по достоинству.
У Кейт возникло то же ощущение, которое появилось у нее, когда она впервые попробовала читать на иностранном языке.
— Я не совсем понимаю, мэм. Ваш сын и я не очень ладим между собой, это правда.
— А! Но вы не знаете, что Алексис всегда ладит» со всеми. Он ладит с любой женщиной, которую он дает себе труд поманить. — Джулиана опустила обезьянку на пол и положила свою ладонь на руку Кейт. — Я восхищена вами. Тридцать лет назад девушки обладали той храбростью и умом, которые есть у вас. Сейчас они ведут себя так, как будто это преступление — иметь то либо другое.
— Благодарю вас, мэм.
— Я должна взять вас под свое покровительство.
Кейт нахмурилась:
— Под покровительство?
— Ввести в общество. — Джулиана взяла с кушетки толстого кремового кота и принялась поглаживать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97