Поэтому он мало знал об окружающем его мире, хотя и упорно стремился преодолеть свое невежество.
— Леди Ориел, вы хорошо себя чувствуете? — Голос Хью вывел ее из дремоты.
— Мне кажется, я съела слишком много мяса.
— У лорда Джорджа прекрасный стол, — сказал Хью, обводя глазами гостиную.
Слуги внесли десерт В честь Хью, по указанию Джорджа, повар-француз выпек в форме гербового щита Уоторпов изысканный марципан. Джордж был старшим сыном тетки Ливии. Он унаследовал титул лорда Ричмонда, а также массивное телосложение своей мамаши. Джордж был любителем традиций и старых ритуалов. Каждый раз, превращая трапезу в некое театральное действо, он настаивал на точном соблюдении церемонии, и поэтому слуги отвешивали поклоны при подаче каждого нового блюда. Блюда вносились в зал также в строгом соответствии с ритуалом.
Ориел находила эти тонкости скучными и утомительными, как, впрочем, и младший брат Джорджа, Лесли. Она слышала, как тот что-то говорил об этом Джорджу в подчеркнуто любезном тоне, который он всегда напускал, когда хотел вывести братца из себя. Их мать благоволила Лесли, а он не стесняясь пользовался этой ее слабостью, чтобы тиранить своих братьев. Ориел опять посмотрела на Хью. Она приготовила ему еще один вопрос-загадку.
— Лорд Хью, а как деревья узнают, где им раскинуть свои ветви?
— Ветви? — Хью повернул к ней свой длинный нос и посмотрел так, словно она изъяснялась с ним по-китайски.
— Да. Почему ветви располагаются на стволе в определенном порядке? Откуда они знают, где им расти?
— На то воля Господня, чтобы они росли именно там, где следует, так Бог определяет и судьбы всех живущих на земле.
— Но как?
— Леди, это бессмысленный вопрос.
Тетка Фейт, худая, костлявая женщина, хмуро поглядывала на нее. Тетка была взбешена тем, что Ориел привалило такое богатое наследство, а между тем ее собственные четыре дочери также находились на выданье. Джейн и Джоан было пятнадцать и семнадцать лет. Но вряд ли и та и другая смогут покинуть Ричмонд-Холл до того, как их сестры Агнес и Эми закончат учебу. У всех сестер волосы имели мышиный цвет, будто их посыпали пеплом. Ни у одной не было толком бровей, и только у самой младшей — Эми — имелось нечто, напоминающее подбородок. Когда они надевали платья с высоким воротником, их короткие шеи совершенно исчезали. Ливия, сидевшая рядом с Хью, пробасила:
— Ориел, я вижу, вам с Хью есть о чем поговорить. Покажи-ка ему наш западный дворик.
Ориел ничего не оставалось делать, как покорно отправиться с гостем вниз по лестнице. Ричмонд-Холл имел прямоугольную форму: галерея, соединяющая два крыла здания, делила его пополам. Три яруса зарешеченных окон смотрели во двор с обеих сторон галереи. Тетка Фейт распорядилась подстричь растущий во дворе кустарник так, чтобы каждый куст представлял из себя какую-нибудь геометрическую фигуру — шар, конус или куб.
В январе все это закрыли защитные щиты, поверх которых лежал снег. Закутанные в теплые меховые накидки, Ориел и Хью ходили взад и вперед по заснеженным дорожкам, ибо тетки наверняка следили за ними и не позволили бы раньше времени закончить прогулку. Они продолжали мерить шагами дорожки, когда Хью внезапно остановился.
— Это безнадежно, — сказал он, обращаясь к Ориел.
— Что, милорд?
Он отвернулся и высморкался в шарф.
— Возможно, вы не заметили, леди, но я… я не совсем уверенно чувствую себя на людях, особенно в обществе женщин. Пока Ее Величество не освободили меня, единственными моими собеседниками были тюремные надзиратели.
— Это, наверное, ужасно — так долго сидеть в тюрьме.
— Моя комната была довольно просторной — я мог разминаться. Но вы же умная девушка. Я это вижу по вашим глазам. — Хью облизал губы и продолжал:
— Вы, конечно, знаете, насколько я беден.
— Да. Тюдоры имели привычку убивать или пускать по миру всех, кто представлял хоть какую-то угрозу трону.
— Мне стыдно. Все говорят, что я должен гордиться своей родословной, но как смотреть людям в глаза, если мои штаны заношены до дыр, а туфли давно прохудились? Я так долго жил подачками знатных особ, что те теперь, услышав о моем появлении, запирают двери.
Ориел взглянула на ноги Хью и сразу поняла, что его ботинки давно промокли. Взяв мужчину за руку, она подтолкнула его ко входу в западное крыло замка.
— Побудьте здесь, я сейчас вернусь.
Она быстро взбежала по лестнице. По пути в свою комнату она заскочила к дедушке Томасу, чтобы захватить пару туфель и пару ботинок. Дедушка питал слабость к обуви. Его коллекция хранилась в десятке шкафов и сундуков: туфли из бархата и парчи, комнатные туфли, туфли с вышивкой, отделанные драгоценными камнями, и даже пара, сшитая из птичьего пера. В дорогу он обычно брал около сорока пар башмаков.
Пристрастие деда к обуви забавляло Ориел. Он будет сожалеть о старых туфлях, которые она взяла.
В своей комнате она достала шкатулку с драгоценностями и вынула оттуда дорогое ожерелье и несколько пуговиц из драгоценных камней. Сунув их в бархатную сумочку, она вернулась в галерею, где томился Хью. Убедившись, что они одни, она достала из-за пазухи туфли и ботинки.
Хью покраснел, но все-таки взял обувь трясущимися от холода руками и спрятал под плащом.
— Никто не будет ругаться, когда узнают о пропаже?
— Нет. Я скажу дедушке Томасу, что отдала их бедному крысолову и нищему.
Лицо Хью стало пунцовым.
— Вы очень добры, леди Ориел. Я… Если хотите, я могу жениться на вас.
— Ш-ш-ш. Не говорите об этом. Тетка Фейт может оказаться поблизости.
Они огляделись. Галерея по-прежнему была пуста. Ориел подошла к Хью вплотную и прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84