У Ориел тряслись руки. Блэйд взял у нее графин и стал разливать эль по бокалам. Она украдкой бросила взгляд на Лесли, но он не смотрел на них, увлеченно перебирая струны лютни.
Ориел перевела взгляд на Блэйда и, к своему изумлению, увидела, как он, прикоснувшись к тяжелому перстню на правой руке, сдвинул в сторону вправленный в него камень, под которым оказалось углубление, заполненное темным порошком.
— Сыграй нам что-нибудь! — попросил он невозмутимо, наклонив перстень и высыпав его содержимое в бокал.
Нервно сглотнув, Ориел смотрела, как порошок быстро растворяется в бокале.
— Я предпочитаю, — ответил Лесли, — слушать тебя, Фитцстивен, а не позориться перед теми, кто делает это гораздо лучше меня.
Блэйд взболтнул эль и подал бокал Ориел. Она взяла его, и их взгляды встретились.
Он проделал это так спокойно, словно был священником, раздававшим пастве церковное вино. «Видимо, для него — это обычное дело», — испуганно подумала она.
— Кто ты? — спросила она шепотом, почувствовав внезапный страх.
Он перевел взгляд на бокал, потом снова взглянул на нее.
— Я Блэйд, — сказал он с улыбкой. — Пусть все попробуют эль.
Она не пошевелилась. Блэйд некоторое время смотрел на нее, затем сделал глоток из своего бокала.
— А теперь, — сказал он, — отнеси эль своему брату.
Ориел взяла в руки бокалы, подошла к Лесли и протянула ему тот, в котором было снотворное. Лесли передал Блэйду лютню, попросив, чтобы тот спел что-нибудь. Блэйд, усевшись на стул, начал петь, Ориел же синела, как на иголках,
Попав под обаяние этого красивого молодого человека, она совсем упустила из виду, что у
него собственная жизнь, о которой она не имеет никакого представления.
Да, она так ничего и не знала о нем, хоть и вступила с ним в близость. Он легко переезжал из Франции в Англию и обратно, часто бывал в обществе придворных дам и господ. Его острый ум легко проникал в секреты, которые для других оставались тайнами за семью печатями, и, кроме того, он умел ловко подмешивать в напитки снотворное. Впервые она ощутила, сколь много сокрыто от нее. Она ничего не знает о его убеждениях, привязанностях и привычках. Черт бы побрал ее наивность! Боже, она так увлеклась им, что обручилась, по существу, с совершенно незнакомым человеком — и лишь потому, что одно его прикосновение лишает ее разума, а магический голос действует гипнотически.
Блэйд кончил петь, прервав ее мысли. Она посмотрела на него, но он в этот момент изучающе разглядывал Лесли.
Кузен откинулся всем телом на подушки. Голова его свалилась набок, и он тихо похрапывал. Блэйд встал, отложил в сторону лютню, протянул ей руку и повел из гостиной в библиотеку. Плотно закрыв дверь, он обратился к ней.
— Итак, милая, с чего начнем поиски?
— Мы ничего не будем искать, пока ты не объяснишься.
Он поднял бровь, но ничего не сказал.
— Кто ты? Где ты так хорошо научился подмешивать в вино всякое зелье? Могу ли я тебе доверять?
— Ты же доверилась мне прошлой ночью.
— Не уходи от ответа.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Хорошо, — сказал он с лукавой улыбкой. — Если ты хочешь знать правду, я должен сказать ее. Возможно, ты слышала от сэра Томаса, каким несдержанным был мой отец. Когда я был ребенком, он был еще более буйным, настоящим монстром.
Он опустил ее руку, скрестил руки на груди и устремил взгляд в пол.
— Я никогда не говорю об этом, но он нещадно лупил меня за малейшую провинность. Однажды я опрокинул тарелку с супом на ковер. Он ударил меня так, что я полетел со стула, а затем стал хлестать кнутом. Целый месяц я не мог встать с кровати.
На лице Блэйда было выражение такой горечи, что Ориел не удержалась и погладила его руку.
— Я до сих пор вижу сны из своего детства, сны, в которых меня бьет отец, а я в ответ бью его. Порой мне снится, что я убиваю отца за те мучительства, которым он меня подвергал.
Блэйд умолк и перевел взгляд на ее руку, сжимавшую его ладонь.
— Милая, я многое знаю о разных снадобьях, потому что сам пользуюсь ими, когда ночные кошмары лишают меня сна и покоя.
Она не могла сдержать слез и прижалась к нему всем телом. Улыбнувшись, он приподнял ее лицо.
— Это было давно, милая, и сейчас он уже не может поднять на меня руку. Не плачь, ведь все уже прошло.
— Прости, — сказала она, — я представила тебя крошечным мальчиком, беззащитным и слабым, которого терзает этот тиран, и мне сразу захотелось убить его.
Она вытерла слезы и улыбнулась ему, но тут же вспомнила:
— Дневник! Мы должны поторопиться!
Они рылись в бесчисленных завалах книг, и после долгих перекладываний Блэйд обнаружил дневник под трактатом по геометрии. К счастью, остальные члены семьи редко бывали в библиотеке, ибо никого из них всерьез не увлекала наука, как сэра Томаса.
Блэйд открыл дневник, и они стали его перелистывать. В основном там были записи о личных впечатлениях и переживаниях сэра Томаса, но в самом конце они наткнулись на воспоминания о том времени, когда он служил в доме кардинала Уолси.
— Здесь, — сказала Ориел, указывая на начало страницы, и сама начала читать:
— «Когда я был еще мальчиком, мои родители отдали меня в дом кардинала Уэлси, главного советника короля, где я исполнял обязанности пажа. Там я познакомился и близко сошелся с Генри Перси, который позже влюбился в одну из фрейлин королевы, госпожу Анну Болейн. Мы часто сопровождали кардинала во время его визитов в королевский дворец, и потому у Перси было достаточно возможностей встречаться с этой девушкой. Они даже успели обручиться, и я был свидетелем их помолвки. Однако, узнав об этом, кардинал пришел в ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84