Словно кто-то сорвал крышку с копившихся все эти годы эмоций, которые она старалась подавлять, и они хлынули и затопили ее: стыд, страх, гнев, ненависть.
Он был агентом ФБР.
А она ненавидела их больше всего на свете.
– Ты, – сказала она, с возмущением глядя ему прямо в глаза. В этот момент она его действительно ненавидела. – Ты. С твоим жетоном, с твоим пистолетом и с твоей властью над людьми. Ты хочешь арестовать меня? Давай! Можешь надеть на меня наручники, вывести из здания и сдать тому, кому такие же самонадеянные ослы, как ты, сдают людей. А потом можешь вернуться к своей спокойной безопасной жизни, зная, что ты обезвредил опасную преступницу.
Она даже не осознавала, что слезы, которые навернулись ей на глаза, уже брызнули, пока не почувствовала, как они текут – мокрые и горячие – по ее щекам.
Боже, она разрыдалась. Какой позор!
Она повернулась к нему спиной и решила уйти. Ей, может быть, не удается справиться со слезами, но по крайней мере она может сделать так, чтобы он их не видел.
– Черт побери! – выругался он.
Он заметил, что она плакала. Она поняла это по его тону. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что он стоит как вкопанный. Он сделал какое-то движение, и она на секунду подумала, что он бросится за ней. Но он этого не сделал. Пробормотав что-то себе под нос, он повернулся и пошел быстрым шагом в противоположную сторону.
Она остановилась у раскрытой двери и на мгновение прислонилась к ней, впитывая всем своим существом жаркий воздух, проникавший с улицы и казавшийся ей теперь живительным, способным хоть немного разогнать этот ужасный холод, который пронизывал ее насквозь.
Она чувствовала себя разбитой, потрясенной, она была вся как открытая рана. Она не могла поверить, что жизнь продолжается и что люди, как и раньше, все так же спешат по своим делам.
Вот, например, для мусорщика, который подъезжал на своем грохочущем зеленом грузовике к огромному мусорному баку, ничего не изменилось. Водитель белого фургона, выезжавшего с парковки, тоже понятия не имел, что в это мгновение рухнула чья-то жизнь.
Ее жизнь.
Ну, хватит, возьми себя в руки, строго приказала она себе. Я ведь могу бежать.
Она подумала о своем секретном гараже и о своей машине. Никто об этом не знал…
Она стояла перед открытой дверью, на площадке, с которой спускались четыре узкие цементные ступеньки, ведущие на парковку. Если бы только добраться до своей машины…
Взглянув через плечо, она увидела Сэма на другом конце склада.
Он стоял спиной к ней, низко опустив голову и сцепив руки за головой. Она не знала, думает ли он о чем-то, или ругается, или пытается справиться с гневом. Еще какое-то время она не могла прийти в себя.
А потом решительно заставила себя думать о будущем.
И тут же увидела, как Зельда кинулась под колеса мусоровоза.
До этого момента Мадди вообще забыла о собаке. А теперь она заметила, что и поводок тоже скрылся под колесами. Она понятия не имела, когда он выпал у нее из рук.
– Зельда! – в ужасе закричала Мадди и бросилась вниз по ступенькам. Из головы у нее сразу вылетели все другие мысли. Она могла думать только о том, как спасти эту маленькую обжору.
Грузовик зарычал, заглушая все остальные звуки, и начал двигаться назад. Он ехал очень медленно, смотреть на это было для Мадди мучительной агонией.
– Стойте! – Мадди бросилась к грузовику, размахивая руками. Водитель смотрел через плечо и не видел ее. – Зельда!
Бегая вокруг кабины водителя – Мадди была не настолько глупа, чтобы бежать позади грузовика, когда он подавал назад, – она оказалась в узком просвете между грузовиком и оградой, вдоль которой росли тощие деревца.
И тут она увидела Зельду. Та беззаботно выбегала из-под грузовика, в каких-то сантиметрах от огромного колеса, которое могло мгновенно превратить ее в лепешку.
В пасти у нее была красная коробка из-под жареной картошки из «Макдоналдса».
– Зельда!
Смеясь и плача, Мадди с облегчением выскочила на мостовую и схватила Зельду на руки. Она все еще прижимала собаку к груди, когда краем глаза заметила высокую фигуру позади себя.
– Привет, Лесли, – услышала она мужской голос. Прошлое снова настигло ее. В этот раз исход мог быть смертельным.
Она открыла рот, чтобы закричать. Она не хотела умирать…
Что-то ударило ей в висок, и перед глазами у нее все потемнело.
Мадди – она обнаружила, что все еще думает о себе как о Мадди, – медленно и неохотно приходила в себя, она сопротивлялась этому всеми фибрами своей души. Сознание означало боль. Ее голова как будто раскалывалась пополам, бедро ныло, руки и ступни онемели и распухли.
Они были связаны тонкой и гладкой веревкой, которая сильно врезалась в кожу. Все у нее внутри сжалось от страха. Она вспомнила свои ночные кошмары. Она находилась в каком-то помещении и лежала боком на жестком, холодном бетонном полу.
Она чувствовала запах масла и плесени, напоминавший ей запах сырой земли. А еще… пахло какой-то едой. Чем-то жирным.
Если здесь была еда, то, наверное, были и люди. И хотя до нее не доносилось никаких звуков, у нее было такое чувство, что она не одна.
И тут она все вспомнила. Вспомнила, как какой-то незнакомый мужчина произнес ее прежнее имя, перед тем как ударить ее в висок.
О боже. В меня стреляли? Наемный убийца…
Нет. Если бы это был наемный убийца, она была бы уже мертва.
Она почувствовала на своем лице что-то холодное и мокрое. Она дернулась, будучи не в состоянии контролировать свою реакцию. Она едва сдержала крик.
Зельда. Она чуть приоткрыла глаза и увидела маленькую обезьянью мордочку всего в нескольких сантиметрах от своего лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57