В конюшне пахло древесными опилками, дезинфицирующим средством и лошадьми.
Молли сделала глубокий вдох – своего рода неосознанный ритуал. Запах конюшни был для нее знакомым и желанным, как запах родного дома.
Росарио Аргуэлло, старший конюх Уайландской фермы, что-то нашептывал себе под нос, когда показался прямо из стойла возле входа в конюшню. Молли заглянула в приоткрытую дверь.
– Эй, Рози, где мистер Симпсон? – спросила она. Смуглый и худощавый аргентинец, когда-то надеявшийся стать жокеем, Рози был, пожалуй, еще более верным, нежели Марта, другом Молли. Он посмотрел на дверь, и глаза его округлились, когда он увидел, кто его спрашивает.
– Молли! – воскликнул он на своем ломаном английском и, отбросив вилы, направился к ней. – Черт возьми, Молли, что ты творишь? Как посмела уйти, оставив нас? Вот так запросто? Даже не простившись?
Молли улыбнулась, когда он схватил ее за плечи и грубовато, по-мужски, обнял. Сорокалетний Рози имел жену, четверых детей и никаких грязных помыслов. В течение всех семи лет их знакомства он относился к Молли исключительно по-приятельски, и она это ценила.
– Ну как себя сегодня чувствует мистер Симпсон? – спросила Молли. В ее вопросе скрывайся намек на непредсказуемость шефа, который частенько пребывал в миноре.
Рози намек понял и многозначительно закатил глаза.
– Плохо, да? – Молли скорчила гримасу. – Вот это удача.
– Леди Валор сегодня утром захромала.
– О нет!
Родившаяся на Уанландской ферме, Леди Валор была одной из подопечных Молли. Молли ухаживала за двухлетней кобылкой с самого ее рождения и питала к ней особую слабость.
– Думаю, мистер Симпсон сейчас с ней, – крикнул Рози вдогонку, поскольку Молли уже поспешила прочь.
Проходя мимо других конюшен, она заметила, что стойла в большинстве своем пустовали. Лошади были на беговом поле. В стойле по соседству с тем, в котором обитал Табаско Соус, лежала, подобрав под себя ноги, Офелия. Завидев Молли, ослица поднялась, навострив мохнатые заячьи ушки. Она явно ждала сладкого корма, с которым у нее ассоциировалось присутствие Молли.
– Потом, Офелия, – пообещала Молли и устремилась дальше.
Стойло Леди Валор находилось в одной из дальних конюшен. Симпсон – в рабочих брюках цвета хаки и голубой форменной рубашке на пуговицах с засученными рукавами – и ветеринар Херб Мотт суетились в стойле возле кобылицы. Густые седые волосы Симпсона, обычно аккуратно уложенные, сейчас были взъерошены. Семидесятилетний худощавый доктор Мотт стоял на коленях и массировал ногу Леди Валop, а Симпсон склонился над ним, заглядывая ему через плечо. Энджи Арчер, молоденькая разносчица горячих закусок, которую, как предположила Молли, взяли на ее место, стояла у головы лошади. Леди Валор прядала ушами. Молли была знакома эта повадка. Несмотря на свой прелестный облик, Леди Валор кусалась.
– Могу я помочь? – Не дожидаясь ответа, Молли вошла в стойло и кинулась к лошади.
Кобылица приветствовала ее тихим ржанием и кивком головы. Энджи, узнав Молли, с явным облегчением уступила ей место. Заметив следы укусов на крепкой руке брюнетки, Молли едва удержалась от улыбки. Проявления недовольства Леди Валор были весьма болезненны.
– Она повредила коленную чашечку, черт бы ее побрал! – Симпсон злобно взглянул на Молли.
– О нет! – с искренней тревогой в голосе воскликнула Молли. Повреждение коленной чашечки у лошади было не менее серьезной травмой, чем у человека.
– Сегодня ночью, прямо в стойле, – почти простонал Симпсон.
– Она сможет подняться до воскресенья? – спросила Молли, имея в виду предстоящие большие скачки. Леди Валор была фаворитом последнего сезона.
– Похоже, что нет.
Ветеринар поднял взгляд и покачал головой в подтверждение слов Симпсона. Симпсон выругался.
– Сожалею, Дон, – сказал доктор Мотт, нежно опуская ногу Леди Валор и поднимаясь с колен. – Травма серьезная, требует времени.
– Я знаю. – Симпсон утер пот с лица, покачал головой и, взяв себя в руки, пошел проводить доктора Мотта до двери.
– Она поправится через месяц, может, недель через шесть.
– Знаю.
Доктор Мотт ушел. Симпсон запер за ветеринаром дверь и вернулся к стойлу. Взгляд его задержался на Молли.
– Иногда я жалею, что не принадлежу к породе толстокожих. И не живу по принципу: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». – Симпсон говорил скорее сам с собою, Молли это знала, как знала и то, что никакого ответа он не ждал, да и не хотел услышать. Внезапно кустистые брови Симпсона сошлись на переносице.
– Какого черта ты здесь торчишь? – закричал он, как будто только сию минуту вспомнил о том, что ее присутствие в конюшне незаконно. – Мне кажется, я выгнал тебя.
– Вы меня не выгоняли. Я сама ушла, – ответила Молли и так же хмуро уставилась на него.
Она уже давно усвоила для себя, что слабостью Дона Симпсона не проймешь, шестидесятидвухлетний Симпсон когда-то был классным наездником. Серия сокрушительных неудач, преследовавших его в течение последних пяти лет, поставила крест на его блистательной карьере и заставила заняться более прозаичным ремеслом на Уайландской ферме, имя которой так же, как и его, когда-то гремело в конном бизнесе. И Уайландская ферма, и Симпсон отныне относились к разряду «бывших». Но Симпсон до сих пор считал себя суперзвездой. Его самомнение не упало вместе с престижем. Это был озлобленный тип, который с радостью и удовольствием терроризировал любого слабака. Единственным достоинством Симпсона – во всяком случае, как считала Молли – было его почти интуитивное понимание лошадей и безграничная любовь к этим животным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104