– А если и так? – спустя секунду гневно спросил он. – Кажется, я имею на это право. Или мне только показалось, что несколько ночей назад ты обнаженной лежала в моей постели? Если так, то прошу прощения.
Габби открыла рот, а затем со стуком закрыла его. Гнев заливал ее как лава.
– После чего ты исчез на три дня, не сказав мне ни слова! – парировала она и улыбнулась Нику, как голодный крокодил.
– Значит, ты решила обручиться с Джеймисоном, чтобы проучить меня. Так?
– Ты льстишь себе.
– Габриэлла, ты действительно переживала из-за меня? – Выражение его лица стало насмешливым. – Клер не ошиблась?
У Габби напряглась спина. Ник держал ее мертвой хваткой. Если бы она могла вырваться из его объятий, то сделала бы это и ушла.
Но об этом было нечего и думать. Они находились в середине зала, окруженные десятками вальсирующих пар. На них смотрели сотни внимательных глаз.
– Ты так думаешь? – не менее насмешливо спросила она. – Ничего удивительного. Мы давно выяснили, что ты чересчур тщеславен.
– Радость моя, эта маленькая вспышка гнева вызвана тем, что ты сходишь по мне с ума.
Издевательская нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила Габби почувствовать себя так, словно ее раздели догола и выставили на всеобщее обозрение. Ей хотелось умереть на месте, провалиться сквозь землю, растаять, как масло на солнце, раствориться в воздухе, сделать что угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от этого человека. Обвинение было совершенно справедливым, но слова Ника больно задели ее. Как он мог? Как он мог насмешливо называть Габби «радость моя» после того как лишил ее девственности, бросил, не сказав ни слова, и…
Она вспомнила надушенные записки леди Уэйр. Не приходилось сомневаться, что эта дама тоже сходила по нему с ума.
Как, очевидно, и многие другие.
Эта мысль была нестерпимой.
– Меня от тебя тошнит, – ледяным тоном сказала Габби.
Не успев сообразить, что делает, она подняла руку и сильно ударила Ника по лицу.
Звук пощечины прозвучал в бальном зале как выстрел, перекрыв музыку, болтовню и смех. Ник остановился как вкопанный и поднес руку к щеке. Габби отчетливо видела след своих пальцев; сначала он был белым, а потом начал стремительно краснеть.
Она вспомнила о многочисленных гостях только тогда, когда услышала странный звук. Габби обернулась и поняла, что они с Ником привлекли к себе всеобщее внимание. Ближайшие к ним пары застыли на месте и уставились на них. Потом остановились и другие, пытаясь понять, что случилось. Даже те, кто стоял по краям зала, начали вытягивать шеи и присматриваться.
Габби мельком увидела Клер. На лице сестры застыло ошеломленное выражение. Тетя Августа, находившаяся в другом конце зала, смотрела на них с ужасом. Стоявший рядом с тетей мистер Джеймисон открыл рот.
Звук, который она услышала, был вздохом удивления, вырвавшимся одновременно у множества людей.
Только что она уничтожила все. В том числе себя и, возможно, Клер.
Не глядя на человека, который стал причиной этого, Габби резко повернулась и вышла из зала.
– Габриэлла!
Ник. Конечно, он не оставит ее в покое.
Она не хотела его видеть. Ни сейчас, ни потом.
Добравшись до холла, она повернула и спустилась по черной лестнице.
Габби не смогла бы объяснить, как она очутилась в саду. Это был настоящий шок. Спасительный шок, защищавший ее от тех чувств, которые сейчас она не смогла бы вынести.
«Все пропало. Я все испортила…»
Она потеряла все, включая Ника, потеряла из-за собственной глупости. Впрочем, ничего этого и не было, напомнила себе Габби. То, что появилось у них после приезда в Лондон, было взято взаймы обманом. И сегодня пришла пора отдавать долги.
Как и сам Ник, все остальное – приемы, наряды, украшения, свидетельства принадлежности к высшему обществу – было соткано из воздуха и лунных лучей.
Печальный конец был предрешен с самого начала. Странно было только одно: что он не настал раньше.
Она шла в тени, старательно обходя прямоугольники света, вырывавшегося из окон бального зала, и потирая озябшие обнаженные руки; ночь была слишком прохладной для ее наряда. Подол ее платья развевал легкий ветерок. Музыка звучала по-прежнему, до нее доносились голоса и смех.
Можно было не сомневаться: бдительная тетя Августа предпринимает лихорадочные усилия, чтобы прикрыть faux pa племянницы.
Габби снова посмотрела на дом. А затем из тени неожиданно высунулась чья-то рука и схватила ее за предплечье. Габби вздрогнула и обернулась, решив, что Ник все-таки настиг ее.
Однако от увиденного у нее отнялись ноги, во рту пересохло от страха.
Дуло пистолета было направлено ей в сердце; за ним маячило знакомое ненавистное лицо.
– Милая Габби, кажется, у нас состоялась еще одна неприятная встреча при лунном свете.
42
Габби узнала Трента только тогда, когда ее окликнул Ник.
– Габриэлла!
Пальцы герцога напряглись и крепко стиснули ее руку. Боль заставила Габби ахнуть.
– Молчать! – прошипел Трент, рванул ее, прижал к себе спиной, обхватил горло предплечьем и сдавил его так, что Габби едва дышала.
Она схватила его за руку и вонзила ногти в рукав тонкой шерстяной пелерины. Теперь дуло пистолета было направлено ей в висок. Она не могла произнести ни звука. В ушах зазвенело, стало трудно дышать.
– Габриэлла!
Ник шел прямо к ней. То ли он что-то услышал, то ли его вел инстинкт. Тент затащил Габби в тень высокого куста. Серебряная луна освещала только дорожки сада, и Ник шел по одной из них. В лунном свете его высокая фигура казалась черным контуром. Габби судорожно втягивала в себя воздух, но внезапный страх за него заставил ее затаить дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87