Впрочем, в таких обстоятельствах соблюдать видимость приличий не имело смысла. Он был обнаженным, она тоже, они лежали в постели, она прижималась к нему, была влажной от его пота, и он делал с ней то, что она даже и представить себе не могла. Так что претензии на скромность можно было оставить для более подходящего момента.
– Это было… приятно.
Выбранное ею слово весьма бледно описывало яркие ощущения ее тела, но ничего более подходящего она не смогла придумать.
Ник засмеялся и снова поцеловал ее в ладонь. Потом встал с кровати, подхватил изумленную Габби на руки и понес ее в свою спальню.
36
– Что ты делаешь? – спросила сбитая с толку Габби, машинально обняв его за шею.
Она лежала с ним в постели обнаженная; это было достаточно безнравственно. Но то, что ее в таком виде куда-то несли, было еще хуже. Она, видела каждый дюйм своего тела от шеи до самых пяток: маленькие белые груди, увенчанные розовыми сосками, еще припухшими от недавних ласк; тщательно изученный Ником лобок, поросший рыжеватыми волосами; стройные бедра на фоне его смуглой мускулистой руки; левое бедро, пересеченное двумя еле заметными белыми шрамами шириной с ее мизинец, оставшимися на память о переломах, полученных в ту страшную ночь.
– Мне нужно выкурить сигару и сделать пару глотков бренди, чтобы прояснилось в голове. А затем, моя девочка, нам придется обстоятельно поговорить.
Это прозвучало многообещающе.
Ник осторожно опустил ее на край кровати, быстро поцеловал в губы, подал кувшин с водой, лохань, полотенце и тактично отвернулся.
Габби принялась приводить себя в порядок, удивляясь, что все это происходит с ней и наяву. Она только что лишилась девственности, моется в спальне мужчины, чье подлинное имя недавно узнала, а сам он, совершенно голый, стоит в двух шагах от нее. Он, судя по всему, ничуть не стеснялся этого. Впрочем, стесняться ему было нечего – тем более, что врожденной скромностью Ник не отличался. Широкие плечи, гладкие мускулы и длинные сильные ноги делали его идеалом мужской красоты, по сравнению с которым бледнела любая древнегреческая статуя.
Габби испытывала удовольствие, изучая взглядом это мужское тело, которое она сначала узнала на ощупь.
– Ник… – неуверенно сказала Габби, закончив вытираться, пригладив распущенные волосы и надев его парчовый халат, весьма кстати висевший на задней спинке кровати.
Он тут же повернулся, держа в одной руке бокал с бренди, а в другой зажженную сигару, и бросил на нее вопросительный взгляд. Теперь она сидела в изголовье кровати, уютно подобрав под себя ноги. Вымывшись и приобретя более-менее приличный вид, Габби почувствовала себя не в пример лучше.
Однако вид обнаженного мужчины спереди заставил ее потерять дар речи.
И затаить дыхание.
Габби знала, что у него широкие плечи и рельефные мускулы. Знала, что клин вьющихся волос на груди превращается в полоску, пересекающую его плоский живот. Знала его мужскую плоть, обычно мирно дремавшую в поросли черных волос. Знала свежий багровый рубец на левом бедре (в конце концов, это было делом ее рук). Знала и другой шрам в виде зигзага молнии, казавшийся бледным на смуглой коже правого бедра.
Она не знала только одного: собственной реакции на вид его обнаженного тела. У Габби широко раскрылись глаза и пересохло во рту.
– Что? – переспросил он, не услышав продолжения.
Габби смутилась, поняв, что его заставили обернуться ее слова. Увы, она сама забыла, что именно сказала. Ах да, она произнесла его имя: Ник.
– Я просто хотела проверить, откликнешься ли ты, – не сдержав язвительности, сказала она. – Наверно, трудно помнить, кто ты такой, если у тебя много имен.
Он хмыкнул, сделал глоток бренди и опустил бокал. Потом сунул сигару в рот и шагнул к ней во всем блеске своей наготы.
– Что я вижу? Мы снова злимся? А мне-то казалось, что женщина в такие минуты испытывает нечто особенное. – Он вынул сигару изо рта, подошел к кровати и потушил окурок в стоявшей на столике пепельнице. – Клянусь, Ник – мое настоящее имя.
– Ник… А как дальше?
Габби не знала, что и думать. За время их беседы состояние его тела радикальным образом изменилось. Казалось, Ник горит желанием начать все сначала… Неужели мужчины могут заниматься этим больше одного раза за ночь? Видимо, да. Но она не могла. Или, по крайней мере, не хотела. Именно это и следовало дать ему понять.
Он улыбнулся уголком рта и присел на край кровати.
– Интересно, почему женщины никогда не бывают довольны? Я говорю тебе, что меня зовут Ник, а ты спрашиваешь, как дальше. Я занимаюсь с тобой любовью, а ты говоришь, что это было неплохо. Габриэлла, «неплохо» – это не то слово, которое в такой ситуации нравится слышать мужчине. Думаю, если мы сделаем еще одну попытку, то добьемся лучшего результата.
– Подожди. – Видя, что он собирается поцеловать ее, Габби уперлась ладонью ему в грудь. – Я…
Он взял Габби за запястье и удержал ее руку. Она ощущала мерное биение его сердца сквозь курчавые волосы, теплую кожу и слой упругих мышц.
Они посмотрели друг другу в глаза. Угли в камине его спальни тоже догорали, но их света было достаточно, чтобы различать точеные черты и упорный взгляд Ника.
– Как бы осторожно это ни делалось, в первый раз женщина обычно не получает удовольствия, – спокойно сказал он. – Вдобавок я был не совсем трезв и потерял контроль над собой. Мне следовало быть осторожнее, но я слишком хотел тебя и просто не смог сдержаться. Прости меня.
– Ник… – Какая женщина не растаяла бы при виде этих неправдоподобно синих глаз? – Это не твоя вина. Ты предупреждал меня. А я не послушалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87