Дитя Небес оказалась идеальной лошадью — послушной и вместе с тем игривой. Она следовала за Исчадием Ада, весело скакавшим галопом по идущей вдоль реки дороге. Лайон умолк, когда узнал подъехавший экипаж. На землю спрыгнул крупный импозантно выглядевший мужчина. У него были черные волосы и живые бирюзового цвета глаза. Как и Лайон, высокий, сухопарый и загорелый. Они обменялись рукопожатиями, как старые друзья.
— Миген, познакомьтесь. Позвольте представить Александра Бовисажа и его жену Каролину. А это их дети…
— Этьен и Натали, — подсказала миссис Бовисаж.
Мальчик примерно лет пяти, миниатюрное подобие своего отца, и русоголовый ползунок шустро поглядывали и улыбались.
Миген засмеялась им в ответ, неожиданно почувствовав симпатию к этому милому семейству, особенно к Каролине, у которой был искренний теплый взгляд.
Мужчины несколько мгновений беседовали, очевидно, о кораблях, а затем Бовисаж широко улыбнулся Миген и вернулся к своей Каро. Когда они отъехали, Миген направила Дитя Небес к Лайону.
— Кто они? Какие милые люди!
— Их жизнь показалась бы вам увлекательной историей.
Алекс привез Каро как свою подопечную после окончания войны с Англией. Он ввел ее в светское общество, но в конце концов сам женился на Каролине. Это одна из немногих известных мне счастливых развязок.
Миген заметила недоверие в глазах Лайона и решила не комментировать его слова. «Мои слова в защиту истинной любви никакой пользы не принесут, — подумала она. — Возможно, Лайон отказывается признавать существование таковой вообще».
Они продолжали ехать на север, пока Миген не увидела возвышающийся над рекой замок, окруженный пышной, аккуратно подстриженной зеленью.
— Лайон! Это замок или игра моего воображения?
— Замок! Теперь пора возвращаться, но, как мне и хотелось, нам удалось забраться настолько далеко, что вы увидели это замечательное место. Здесь собирается самое аристократическое общество. Кухня — особенно бифштексы — превосходная. И еще подается сваренный по секретному рецепту крепкий пунш. Раньше я уже побывал здесь и надеюсь, что буду приглашен сюда нынешним летом. Джентльмен, принимаемый в свете, должен состоять в бесчисленных организациях. Но меня среди них интересуют только несколько, возможно, три. Вот эта — одна из них.
— А не позор ли, что женщины никогда не зачисляются в них? По-моему, это чудовищная несправедливость.
Когда они развернули лошадей и Лайон направился в сторону Кипгрессинга, Миген, оглянувшись назад, бросила на замок последний долгий взгляд.
В Кингрессинге располагались ботанические сады Джона Бэртрема. Миген была много наслышана о них, но сделала вид, будто ничего об этих садах не знает, когда Лайон рассказывал об открытиях королевского ботаника британских колоний в Северной Америке.
Джона не было в живых уже лет десять. Встретить их вышел его сын Уильям. И вновь Миген изумило, как много друзей успел приобрести Лайон, хотя столько времени проводил в море.
Все проявляли к нему искреннее уважение и расположение.
Лайон представил Миген как бы между прочим, будто она его грум — слуга, обычно сопровождающий хозяев, ехавших верхом или в экипаже. А затем ловко вовлек ее в беседу. Разменявший шестой десяток Уильям Бэртрем оказался таким же энтузиастом-ботаником, как и его покойный отец. Он лелеял ботанические сады и в поисках новых видов растительного мира путешествовал по неосвоенным территориям за пределами тринадцати составляющих государство штатов.
Уильям с интересом выслушал рассказ Хэмпшира об истории виллы «Марквуд» и его планах на запущенный сад. Лайон тактично попросил предоставить ему некоторые цветы и растения, особенно редкое дерево франклиниа, открытое отцом и сыном и названное ими так в честь единственного и столь уникального Бенджамина.
Уильям Бэртрем по доброте души предложил Лайону два саженца этого дерева в качестве свадебного подарка и, кроме того, убедил взять другие понравившиеся образцы, которые положили бы начало новому саду.
Пока они беседовали, солнце уже опустилось над рекой, отражаясь в воде как расплавленный коралл. Миген легко задела Лайона локтем. Хэмпшир понял намек, и через несколько минут они тепло распрощались с мистером Бэртремом.
Исчадие Ада и Дитя Небес легким галопом скакали в полной гармонии друг с другом. Миген бросала обеспокоенные взгляды на встреченные ими в пути экипажи, помня, каким популярным местом отдыха были Сады Бэртрема.
— С завтрашнего дня, — сказал неожиданно Лайон, — мы начнем всерьез заниматься виллой «Марквуд». Необходимо обратить внимание на картины и ковры, мы обойдем все мебельные магазины и подберем обстановку. Ведь мы хотим, чтобы каждая комната была совершенством. Точно таким, как вы, Миген, это предложили. Я пошлю Джошуа к Бэртрему за растениями. И на следующей неделе уже можно будет, не опасаясь низкой температуры, их высадить.
— Вы действительно задумали работать над домом? — спросила Миген, несколько удивленная таким энтузиазмом.
— Да конечно же, черт возьми! Пусть это считают вызовом, но мне кажется, что я странным образом привязан к этому месту. Возможно, мы с вами оба неудачники… Белые вороны…
На мгновение в его глазах появилась печаль. Миген тоже вдруг стало грустно.
— Я могу вам также сказать, что это — проявление бунтарской стороны моего характера. Присцилла пыталась заставить меня изменить мнение о вилле и купить участок вблизи Лэндсдауна. Несчастная, она так и видела меня строящим для нее точную копию особняка Бингхэмов.
— Насколько я понимаю, вы отказались сделать это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111