Уверяю вас, эти отметины заставил меня сделать не порыв страсти. За что вы обрушились на меня?
Ощущаемые тепло и гибкость ее тела охладили гнев Лайона.
— Показалось мне или вы сами признались, что попали в эту историю из-за вашей ревности к Присцилле и ко мне?
Миген еле сдержала улыбку, заметив, как сразу улучшилось его настроение.
— Я слишком огорчена, чтобы здраво рассуждать. Я, возможно, в бреду.
Лайон ласково прижал Миген к себе и прошептал:
— Ах, Миген, глупая, дерзкая девчонка! Как только вы можете считать, что я могу питать любовь к Присцилле?
Он стал, внимательно рассматривать Миген в новом и столь совершенном платье. Умело сшитое, оно подчеркивало миниатюрность ее фигуры и такие манящие округлости. Миген убрала волосы в локоны, свободно падающие на спину.
— Вы выглядите восхитительно… Пленительно… — Длинные пальцы Лайона ласкали ее груди, выступающие над вырезом глубокого декольте. — Боже мой, как вы могли допустить, чтобы и Браун так рассматривал вас?
Лайон обнял ее, и Миген растаяла от волнующего желания, в поисках опоры прижавшись к Лайону. И тут же обратилась в прах броня гнева, обиды и горечи, которую она за последнюю неделю выстроила вокруг себя.
Настойчивые губы Лайона впились в ее уста, он все крепче и крепче обнимал Миген.
— Ну и ну! — отчетливо прозвучал в нескольких футах от них голос. — Это все очень интересно!
Застыв от страха, Миген открыла глаза и увидела Энн Бингхэм, постукивающую закрытым веером по кружевам на роскошном бальном платье.
Глава 20
Если Лайон и был потрясен внезапным появлением Энн, то это ему удалось скрыть просто мастерски. Он повернулся к миссис Бингхэм, изогнув дугой русую бровь.
— Нас, видимо, разоблачили, — произнес он театральным шепотом.
— Вы не ошибаетесь, — заявила Энн. — И вам это безразлично?
— А вы хотите, чтобы я дрожал от страха? Вы, конечно, сами не раз бывали в подобной ситуации, милая Энн. От вашего внимания не могло укрыться, что я не испытываю любви к своей суженой.
— Я вам не мать, если вы именно это намеревались сказать.
Но я, Лайон, должна заботиться о благополучии Присциллы.
Она пока еще так наивна, так предана романтическим идеалам!
Это воистину сломило бы ее…
— О, прошу вас, помилуйте! — язвительно перебил он. — Бедная миленькая Присцилла… Как только я мог оказаться таким бессердечным? Меня уже обуяло чувство вины. Я уже раскаялся!
— Это не шутка! И кстати, что случилось с бедным Брауном?
— Бедный Браун, бедная Присцилла — вот жертвы жестокого мерзавца! — В этот момент выражение его лица стало серьезным: Лайон заметил приближающегося к ним через лужайку Уильяма Бингхэма и наклонился к изумленной Миген:
— Вам лучше бы, маленькая, уйти в свою комнату, пока здесь не собралась толпа любопытных. Не тревожьтесь. Я позабочусь обо всем.
Раньше Миген, наверное, запротестовала бы против того, что ее просят удалиться в самый захватывающий момент. Но на этот раз она почувствовала облегчение и, приподняв юбки, побежала через сад к дому.
Оказавшись в своей комнате, Миген бросилась к окну, надеясь досмотреть разыгравшуюся на лужайке драму. Она не сомневалась в умении Лайона сглаживать острые углы.
Бингхэмы и Лайон некоторое время беседовали втроем, а затем к ним через лужайку направились Присцилла и Маркус Риме. Лайон выглядел абсолютно спокойным и время от времени даже смеялся, затем перебросил Брауна через плечо и понес его в сарай для карет. Уильям шел рядом. Энн сразу же возвратилась в гостиную, а Маркус и Присцилла избрали иной, менее прямой путь в дом. Миген заметила, что Риме даже в присутствии Лайона держал Присциллу под руку или обнимал ее за талию.
«В какое странное время мы живем, — подумала Миген. — А я к тому же оказалась втянутой в скандальную интригу!»
Сменив свое новое платье на батистовую ночную рубашку, Миген в сотый раз поклялась себе держаться впредь подальше от Лайона Хэмпшира. Один раз тот, конечно, мог умиротворить Энн Бингхэм и заставить ее молчать. Однако Миген понимала, что недооценивать эту светскую даму нельзя.
Маркус сидел в будуаре Энн Бингхэм, с любопытством ожидая появления хозяйки. Было два часа ночи, но внизу все еще оставалось много гостей.
Маркус размышлял о том, почему дело Энн до завтра не ждет. Видимо, речь шла о чем-то достаточно серьезном, раз дама рискнула пригласить его в свой будуар, который примыкал к спальне и был предназначен для очень интимных встреч. По этикету здесь не смел бывать ни один мужчина, кроме ее мужа.
Вот почему, когда Энн попросила Маркуса прийти сюда, тот был весьма и весьма заинтригован.
Энн вошла тихо, беззвучно закрыв за собой дверь. Маркус решил, что она сейчас выглядит такой же хладнокровной и сногсшибательной, как и в начале званого приема, и тут же высказал ей комплимент.
— Избавьте меня от вашей лести, Маркус, — резко сказала она и, расправляя свои парчовые юбки, села напротив него. — Я не ищу любовника. Во всяком случае, в данный момент. Мне нужен лишь друг, проницательный ум которого я ценю.
Маркус сардонически взглянул на нее:
— К вашим услугам, мадам.
Без лишних слов Энн разъяснила ситуацию, сложившуюся между Лайоном и Миген, опустив лишь историю прошлого «служанки». Энн подчеркнула, что главное в этом деле — защита интересов Присциллы.
— Вы можете понять, — завершила Энн, — что после увиденного мной сегодня вечером девица не может оставаться в нашем доме.
— Из этого ясно, что я этому дому подхожу? — спросил Маркус, скрывая за улыбкой свои циничные мысли.
«Энн воистину занятна! — думал Маркус. — Она настолько эгоцентрична, что не способна заметить моего интереса к Присцилле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111