Не верю, что она до такой степени сумасшедшая, во всех смыслах этого слова. Разве Харли не говорил, что с ней поехали его сестры?Остин пожал плечами.– Не представляю Обри в роли проводницы двух деревенских сестриц в свет без всякого на то повода. Она еще так молода, что на это больно смотреть. Алвану и Харли каждую минуту придется за ней присматривать.– Ты намерен вернуть ее или пет? – напрямую спросил Адриан.Его друг долго молчал, прежде чем ответить. Когда прозвучали слова, казалось, что они доносятся со дна глубокого колодца.– Каковы шансы разыскиваемого уголовника и убийцы просить руки дочери герцога? Глава тридцать вторая В верховом костюме болотного цвета, причесанная в простом «английском» стиле, Обри спустилась в холл приветствовать Харли. Его серые глаза при ее появлении потеплели от признательности.– Когда вы так причесаны, то выглядите не старше школьницы, – пошутил он, скрывая более глубокое чувство. Не будь она замужем за другим, он всерьез бы задумался расстаться со своей холостяцкой жизнью.Обри не оживилась в ответ на его комплимент. Его слова вносили диссонанс в исключительно мрачную фугу, звучавшую в ней все утро.– Благодарю вас, сэр, ответила она едко. – В следующий раз вы посоветуете мне вернуться к моим учебникам. Я убеждена, что вы и Алван чувствовали бы себя намного, спокойнее, если бы я вернулась в школу.У Харли хватило такта изобразить смущение.– Я сожалею, Обри. Я не имел в виду…Его извинения были прерваны топотом его сестер, спешивших поздороваться с братом, и момент был упущен.– Обри! Ты все-таки собралась с нами, – радостно объявила Мария, заметив наряд подруги.Но в этот момент Обри осенила изумительная идея, настолько многообещающая, что она решила воспользоваться моментом. Впервые за много недель улыбнувшись, она отклонила приглашение.– Нет, скоро прибудет Алван. Возможно, мы увидимся с вами чуть позже, – соврала она, поспешно отправляя их, чтобы в одиночестве обдумать все детали замысла, только что возникшего в уме.Харли ушел неохотно, с подозрением обдумывая внезапное хорошее настроение Обри и не припоминая, чтобы Алван говорил о прогулке. Но он не был ни братом, ни мужем этой леди, и не мог сделать ничего, кроме как пригласить ее сопровождать их. Если она отказалась, он уходит.Обри понадобилось очень мало времени, чтобы взвесить все за и против своего решения. Это было тем, что она давно хотела сделать, но все не решалась. У нее была смелость, гнев, жажда мщения и ничего на счету. Когда все остальные пути к свободе для нее утрачены, она должна иметь храбрость воспользоваться тем немногим, что остается.Вспомнив, что однажды за чаем, упоминалось имя модистки Франсины, Обри поспешно нацарапала записку и позвала лакея. Когда он ушел с ее поручением, она взлетела по лестнице, чтобы переодеться в будничное платье. Она молилась, чтобы не было задержки с ответом, – ее время было ограничено и зависело от записки.Очевидно, модистка поняла нужду дворянки. Она ответила немедленно. Заполучить такого клиента, как дочь герцога Эшбрука, значило поднять свой престиж. Ее клиенты являлись для нее единственной рекламой, а леди Обри была бы идеальной клиенткой.Мэгги вскрикнула от ужаса, когда модистка вынула гребни и ножницы и разложила их.– Леди, нет! Не ваши прекрасные волосы! Вы не можете! Пожалуйста, леди…В голосе Мэгги слышались слезы, когда она умоляла Обри передумать.Обри решительно уселась перед зеркалом и начала вытаскивать заколки, удерживавшие ее волосы.– Мэгги, смотри и запоминай, что делает мадмуазель Франсина. Мне будет нужно, чтобы ты подстригла меня так же, когда нас не будет в Лондоне, – твердо объяснила она.Мэгги удержалась от дальнейших протестов. Напоминать в такой момент об отце или муже значило подтолкнуть, своенравную мисс остричься наголо. Со слезами на глазах она смотрела, как первые золотистые пряди полетели на иол.Когда модистка собрала ножницы и ушла, Обри посмотрела на отражение в зеркале. Стиль претендовал на греческую простоту. Франсина, как обычно, дошла до крайности, обрезая волосы как можно короче и придавая прическе максимум сходства с мужской. Но модистка сотворила для Обри настоящее произведение искусства. Золотые локоны кольцами обрамляли уши и затылок и короной венчали голову. Отражение казалось ничуть не старше длинноволосой девочки, какой она была утром, но Обри чувствовала себя так, словно тяжкое бремя исчезло с ее плеч. Ей это понравилось.Когда служанка со слезами обвязала голубой лептой длинные остриженные пряди, Обри обернулась и приказала:– Мэгги, подыщите для них коробку.Вытирая глаза, служанка поспешила выполнить приказ и с удивлением наблюдала, как Обри аккуратно обернула золотистые локоны тканью, туго затянула сверток лентами и вышла из комнаты в кабинет.Написав на свертке адрес Этвудского аббатства, Обри отдала его слуге и приказала отправить с ближайшим почтовым дилижансом. Она с удовольствием представила себе реакцию Остина на подобный подарок. Возможно, она ошибалась в нем, но была уверена, что Остину хватит ума понять этот намек на развод. Теперь она принадлежала себе самой и должна действовать соответственно.В глубине души она лелеяла надежду, что это уязвит его так же сильно, как он ранил ее, но здравый смысл подсказывал, что это невозможно. Мужчина с каменным, как у него, сердцем не способен ощущать боль, а только случайные уколы уязвленного самолюбия. Возможно, она хоть как-то заденет его за живое.Когда сестры Сотби вернулись с прогулки, они пришли в ужас оттого, что сделала Обри, но, оправившись от первого потрясения, неохотно признали, что этот стиль шел ей больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125