Его зовут не Орел, и он умеет читать. Если не ошибаюсь, он окончил Гарвард.
Губы Элис Нили тронула легкая улыбка.
– Что ж, по всей видимости, яблоко от яблони недалеко падает. Я имею в виду Гарриет. Он действительно индеец?
Слоан пожал плечами:
– Это имеет какое-то значение?
– Нет. – Она протянула руку. – Спасибо еще раз, мистер Толботт. И добро пожаловать в нашу семью.
Он взял ее руку в свою.
– Зовите меня Слоан, мэм. И не спешите приглашать куда бы то ни было. У Саманты может быть свое мнение на этот счет.
Если оно у нее и было, сейчас не время и не место для выяснений. Мать с любопытством посмотрела на дочь. Саманта слишком устала, чтобы о чем-то говорить. Она осторожно высвободилась из объятий Слоана и сказала:
– Не знаю, как вы, а я хочу спать. И решительно направилась к выходу.
Глава 32
– Можешь ложиться в кровать. Я устроюсь на софе в соседней комнате.
Слоан остановился за спиной Саманты, которая с интересом рассматривала его холостяцкую спальню. Кроватные стойки напоминали неошкуренные деревянные палки. Матрас, покрытый медвежьей шкурой, казался мягким и удобным.
Саманта быстро взглянула на высокий платяной шкаф, рядом с которым почему-то стоял ее сундук, и постаралась не изучать тени, скрывающие остальную часть спальни. Она только бегло взглянула в сторону смежной комнаты, не находя в себе храбрости повернуться и посмотреть на Слоана.
– Утром можно будет перенести сюда мою кровать, – тихо сказала она, принимая его предложение.
– Только для замены этой. Я не хочу, чтобы поползли слухи о том, что мы спим раздельно.
С этими словами он вышел и закрыл за собой дверь, которая на много дней и ночей разделила их еще и символически.
Слоан полностью отдалился, как если бы Саманты не существовало вовсе. По утрам она вставала и обнаруживала, что он уже ушел – не то на рудники, не то на лесопилку, а может, работать со своими бухгалтерскими книгами, и потому не стоило ему мешать. Она не видела его целыми днями и была благодарна ему за это. Вечера, когда так или иначе следовало делать вид, что они проводят время вместе, были самой ужасной частью суток.
Бездельничать день-деньской, пока Слоан отсутствует, было не в характере Саманты. Его холостяцкое хозяйство целиком держалось на нем одном, оставляя ее сторонним наблюдателем. Она могла купить в магазине все, что захочет, или делать заказы через Гарриет – за счет Слоана, но ей не доставляло удовольствия заниматься покупками или украшениями, то есть ничем из того, что нравилось бы любой другой женщине. Ее «муж» имел, казалось, неограниченное количество костюмов и рубашек, которые он отсылал вниз со своей горы для стирки и чистки. Ел он где попало и что попало, не гнушаясь тем, что готовили мужчины. Две комнаты наверху и кабинет внизу не требовали больших усилий для поддержания чистоты и порядка, и ничто не заставляло Саманту вести вдовий образ жизни, занимаясь непрерывной готовкой и уборкой помещений. Ее мать могла держать ресторан, но управляться с отелем лучше бы получилось у Саманты. Однако реальной возможности хозяйничать там у нее не было, и это оставляло для ее занятий не слишком большой выбор.
Фактически она не чувствовала себя ни женой, ни вдовой, ни старой девой. Необходимость охотиться, чтобы добывать семье пропитание, отпала. И было еще довольно холодно и опасно начинать поиски долины, а с другой стороны, и слишком рано, чтобы заниматься садом. Ни лошадей, ни коров, ни другой живности Слоан не держал. При необходимости и по возможности Саманта помогала в ресторане матери или пыталась чему-то обучать Джека, но она больше не принадлежала родительскому дому – как не принадлежала и дому Слоана.
Придя к выводу, что ей пора завести собственное хозяйство, Саманта скрепя сердце попыталась заняться огромной и пустой кухней отеля. Жена должна уметь готовить – и она умела. Значит, она вправе распоряжаться на кухне. Правда, это место скорее напоминало амбар, но по крайней мере было чем заняться.
Обнаружив в своем распоряжении только грязный пол да старую плиту, она в отчаянии почти махнула рукой и на кухню, но вдруг нашла в заброшенной кладовой с углами, затянутыми паутиной, запасы половой плитки.
Эта великолепная плитка из красной обожженной глины ручной работы с рисунками, изображавшими зеленые листья, желтое солнце и голубое море, восхитила Саманту, и она показала плитку Бернадетте. Глаза сестры тотчас загорелись лихорадочным блеском.
– Сначала надо выровнять пол и раздобыть песку, чтобы аккуратно выложить плитку, – предупредила сестру Саманта, когда та принялась выкладывать на земле узор.
– И краски! Давай выкрасим стены солнечно-желтым, а? – Бернадетта мечтательно оглядела мрачную кухню.
Саманта посмотрела на темные балки, покрытые грязью и паутиной, и поморщилась. Трудно даже определенно сказать, что тут было потолком – бревна или грязь с паутиной.
– Горячей воды и мыла надо раздобыть в первую очередь, – поправила она сестру.
– Ой, ты можешь выращивать на подоконнике цветы! – воскликнула Бернадетта, подбегая к окну в стене двухфутовой толщины.
Это была первая дельная мысль, которую она высказала за весь день. Саманта улыбнулась и отправилась за ведром и за помощью.
Слоан вернулся, когда уже стемнело. Он застыл в дверном проеме, наблюдая открывшуюся ему картину в духе Дантова ада: грязно-черные создания скребли старые стены, передвигаясь по кучам щебня и сухой глины. Подвешенная на крюке, торчащем из балки, лампа проливала желтоватый свет на швабры, скребки и огромную ржавую плиту, уже наполовину отчищенную. Трудно было бы дать более наглядное представление о камере пыток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114