– Кондоминиумы, – поправил Аксель с усмешкой.– Все равно строения, безликие, как кондомы! Пусть строят на табачном поле.– Майя, давай не будем препираться...– Ах, я препираюсь! И что же? Моя строптивость приводит тебя в бешенство? Что ж, я уже видела, как ты бесишься.Она метнула взгляд из-под густых ресниц, и Аксель едва не забыл, о чем разговор. Понимающая усмешка заставила его стряхнуть оцепенение. Ему бы следовало помнить, что простодушного в этой женщине – один вид, и только.– Я не бешусь, я взываю к твоему здравому смыслу.– Тогда прекрати говорить гадости о моей сестре, – заявила Майя ни к селу ни к городу. – Человеку свойственно ошибаться! Клео совершила ошибку и дорого за это поплатилась. Надо поверить в нее, тогда...– Черт возьми, Майя! – крикнул Аксель и не без труда заставил себя понизить голос: – Наркомания, как и алкоголизм, неизлечима! Ты можешь вылезти вон из кожи, но не думаю, чтобы это помогло. И даже если она каким-то чудом справится с пагубной привычкой, это не главное...– Верно, не главное! – перебила Майя так резко, что Алекса испуганно пискнула. – Главное то, что ты хочешь все держать под контролем, все устраивать за всех. Не выйдет! Каждый имеет право делать со своей жизнью все, что пожелает, исправить или испортить ее по своему усмотрению! Это касается и моей жизни. Школа – моя мечта, а мои мечты тебя не касаются!Все это было чистой воды нелепицей, но жизнь с Майей так подточила логику Акселя, что он не сумел подыскать достойных возражений. Она стояла, прижимая Алексу к груди, как щит, и это мешало зацеловать ее до головокружения и сбить с дурацкого хода мыслей.– Меня касается судьба наших детей, – сказал Аксель. – Я не позволю подвергнуть их опасности. В данный момент недвижимость Пфайфера заморожена, и ничего нельзя предпринять, но когда условия будут благоприятнее...– Аксель! – перебила Майя, баюкая ребенка. – Почему тебе непременно нужно беспокоиться? В смерти мистера Пфайфера нет ничего зловещего: он был найден со стаканом в руке и полупустой бутылкой спиртного. Родня раздула эту историю потому, что он якобы капли в рот не брал. – Внезапно она просияла. – Знаешь, что говорит Клео?Он не горел желанием знать. Клео никогда не говорила ничего такого, что было приятно слышать.– Что же?– Что старик Пфайфер был нашим дедушкой!Аксель откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой. Так хотелось вернуться к простому, ясному и последовательному ходу если не жизни, то хотя бы беседы, но бесполезно было и пытаться.– Не хватало только обвинения в убийстве, – проворчал он, – а мэр уж точно вас обвинит, если это выплывет. В браке у старика детей не было, значит, все его наследники – непрямые. У вас с Клео будут права на львиную долю имущества.– О! – сказала Майя с интересом.Акселя передернуло. Похоже, он только что обогатил ее арсенал еще одним мощным оружием.– Забудь об этом! – сказал он строго. Ответом была сияющая, обезоруживающая улыбка, которую он называл про себя стопроцентно Майиной.– А что такого? Мама понятия не имела, кто наш дедушка, так почему бы не этот милый старикан? Как приятно дополнить генеалогическое древо... – Она встретила свирепый взгляд и поспешно добавила: – Но можно и не дополнять!– По крайней мере до конца расследования. Аксель почувствовал, как его засасывают удобные глубины кресла, и поспешил их покинуть. Возвращаться к делам день ото дня становилось все труднее.– Клео сделает все, чтобы вернуть Мэтти! – крикнула Майя вслед.Будто это могло его приободрить...Динамики пробудились к жизни. Аксель расправил плечи и решительно перешагнул порог, думая: деторождение и секс – вот для чего нужны женщины. От остального их надо держать подальше.И пока он шел к ресторану, в голове эхом отдавалось: секс, секс, секс...
– А, это ты, Китти! – буркнула Майя, скатывая простыни в ком и выбрасывая за дверь.Приближалась полночь. Акселя все еще не было. Рыжий котенок, один из пяти (каждого звали Китти, потому что Мэтти не умел их различать), вылизывал лапку на платяном шкафу.– Если ты такая чистюля, почему не вылизала заодно и эту комнату? – Майя вытряхнула подушку из наволочки, натянула свежую и с минуту яростно била кулаками, как боксерскую грушу. – Если он наивно полагает, что я буду ждать до утра!.. Что это, скажи на милость, за брак? – воззвала она к котенку. – В такой кавардак его калачом не заманишь... и вообще-то он прав.Она оглядела комнату, где из каждой емкости свешивались предметы одежды и туалета. За всю свою жизнь Майя не износила столько вещей, сколько теперь имела в своем распоряжении, и потому не знала, что делать со всем этим добром. Даже рассортировать его для стирки и химчистки было задачей не для среднего ума. Непонятно, откуда бралось все это изобилие.Столик с незаконченным мобилен занимал большую часть оставшегося места. Его бы унести, но краски быстро засыхают, если вовремя их не использовать...Из гаража донесся звук поднимающейся двери. Нашел время, мрачно подумала Майя. Теперь решит, что вся эта суета с постелью – ради него! До сих пор она не верила в сексуальную неудовлетворенность, считала удобной отговоркой для сварливого характера. Она и теперь не собиралась в нее верить. Аксель Хоулм может отправляться прямиком в свою собственную кровать, а ей самое время выспаться. Надо бы приобрести табличку «Не беспокоить» и вешать на дверь.Взбивая вторую подушку, Майя прислушивалась к шагам на кухне. Вот Аксель выключил свет, который, кстати сказать, она оставила гореть. А все потому, что сердилась. Школу, видите ли, можно и прикрыть, невелика потеря! А Клео навеки погрязла в наркотиках! Отсюда один шаг до того, что от нее никакого толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105