Аксель вторично щелкнул выключателем. Свет померк вдвое. Вместе Констанс и Майя напоминали застигнутую врасплох сказочную пару – Дюймовочку и беременную фею с растрепанной гривой кудрявых темно-рыжих волос. Аксель вгляделся из-под ладони. Переливчатый шелк ночной рубашки ослеплял почти так же, как и проклятые лампы. Анджела никогда не носила зеленого. Где Констанс откопала эту рубашку? Должно быть, все это сон.– Что вы двое делаете на кухне посреди ночи? – опасливо осведомился Аксель.Вообще говоря, середина ночи давно миновала, он это знал наверняка, потому что как раз тогда вернулся домой. В предутренний час, на фоне всей этой стали и фарфора, Майя напоминала букет полевых цветов.– Я зашла налить стакан молока.– Ложись, Констанс! По субботам тебе не нужно в школу.Дочь упрямо выпятила нижнюю губу. Аксель с надеждой посмотрел на учительницу, но та, сияя, как майское утро, наливала в чашку молоко. Судя по всему, она не признавала стычек, перепалок и выяснения отношений, а потому ужом выскальзывала из любой мало-мальски щекотливой ситуации, укрываясь за щитом улыбки.– Хочешь молока? – спросил Аксель у Констанс в попытке последовать примеру Майи.– Я хочу тост! – отчеканила девочка. Чтобы понять этот намек, не требовалось вдумываться. Аксель снова взглянул на рыжую цыганку. Та ставила молоко в микроволновку и улыбалась ослепительнее прежнего. Ее губы казались нежными и свежими, как розовый бутон. Интересно, на каком она месяце? На восьмом, не меньше. Аксель живо представил себе роды на клинически чистом кафельном полу его кухни, потер щетину на подбородке и попытался собраться с мыслями. Довольно и того, что его занесло на кухню полуголым.– Тост будет на рассвете. Иди в постель и дай мисс Элайсем спокойно выпить молока.– Я тоже буду молоко, – быстро сказала Констанс, опускаясь на кухонный стул.Он был глуп, когда мечтал, чтобы она разговорилась. Куда спокойнее, если ребенок держит рот на запоре! Аксель с мольбой посмотрел на Майю. Как ей удается выглядеть невиннее восьмилетней девочки?– Ладно, – вздохнул он, – спокойной ночи. Констанс, слушайся мисс Элайсем.Пропади пропадом весь женский пол! Аксель покинул кухню, предоставив этих двоих друг другу. Пусть пьют свое молоко, а ему надо выспаться.Стоило прикрыть за собой дверь, как на кухне раздался дружный смех. Женщины! От них только голова кругом!
Несколько часов спустя Майя уже не смеялась. На руках у нее счастливо мурлыкал Малдун, а перед ней, как истукан, стоял полисмен. Его синяя форма интересно гармонировала с желтой лентой ограждения и черными буквами «вход воспрещен».Ну и ладно, думала Майя, смигнув слезы. Ей не впервой оставаться без крыши над головой. Обидно только, что она уже научилась считать этот дом своим, по крайней мере временно, до выхода Клео на свободу.– Это для вашей же безопасности, мисс! – говорил полисмен. – Здание снесут, и, честно говоря, туда ему и дорога. Настоящая мышеловка! Кто-нибудь может здесь проститься с жизнью.– Почему снесут? В доме остались произведения искусства! – Голос приобрел рыдающие интонации. Майя перевела дух. – Ручная работа, единственные экземпляры – получается, что люди трудились зря! Если все эти вещи погибнут...– Что делать! – философски заметил человек в форме, явно не проникаясь ее проблемой.Майя вспомнила любимые игрушки Мэтти, разносортную мебель Клео – все, что по крупицам накапливалось годами, – и не удержалась от слез. Чайный сервиз! Заварной чайник! Тяжелый металлический шар разобьет их одним ударом. В это невозможно было поверить.Майя крепче прижала к себе Малдуна. Должен существовать какой-то путь к каменному сердцу человека в форме. Или такого пути нет и представитель власти всегда приходит как палач под видом защитника? Они с Клео скитались по домам с единственной коробкой пожитков, но всегда и везде их сопровождали чашки с экзотическим ландшафтом и чайник с единственным цветком лотоса. Нельзя, невозможно лишиться всего этого.Лихорадочно ища выход, Майя вытерла слезы рукавом. Может, пробраться в дом под покровом ночи? Пробраться! С пятитонным животом! И уж если пробираться, то не ради сервиза, а ради игрушек и одежды... ради калейдоскопов, хрустального шара, масок и гномов! Что она скажет тем, кто предоставил эти сокровища в распоряжение Клео?А музыкальный центр? А диски! А фотографии! Все их наследие, все их жизни остались в обреченном здании.Из груди вырвались горькие рыдания.– Что-нибудь не так, мисс Элайсем?Аксель Хоулм, с тем особенным беспомощным выражением, свойственным лишь мужчине перед лицом женской истерики. Похоже, он только что говорил... кто это там, на углу? Майя узнала мэра и испепелила Акселя взглядом.– Что может быть не так, мистер Хоулм?! – процедила она. – Все наше семейное достояние будет уничтожено вместе со злосчастным магазином, но это пустяки! Тем проще будет убраться из города!– Хм... – Аксель сдвинул брови и оглядел обломки фасада. – Мэр будет в восторге.– – Как это?Он взял ее за локоть и увел подальше от навострившего уши полисмена.– Вы уже забыли, что мэр желает прикрыть школу? Если вам будет негде жить и нечем торговать, то останется только покинуть город, и мэру не придется отдавать распоряжение, которое может стоить ему популярности.– Вы только что с ним говорили! Он что же, прямо так и сказал?– Разумеется, нет. Ральф никогда не разглашает своих планов. Мы с ним обменялись дежурными любезностями и сошлись на том, что надо осмотреть все здания в центре, пока кто-нибудь не пострадал. Пожалуй, это первый случай, когда мы пришли к согласию.– Как мило! – буркнула Майя и с котом в руках направилась в ближайший к магазину переулок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105