Наконец они доехали до зиявших глазницами развалин. Меррик спешился и помог своей спутнице. Но вместо того чтобы взять Кассандру за талию, предложил ей руку.
Кассандра молча приняла его руку, но на землю спустилась без его помощи. Спешившись, она заглянула ему в глаза, затем резко повернулась и зашагала к развалинам. Меррик остался стоять на месте.
Глава 15
Не в силах уснуть, Кассандра лежала в своей одинокой постели и прислушивалась к раскатам грома. Закрыв глаза, она вспоминала прикосновения Уайатта, запах его кожи, видела страсть в его взгляде. Она отдала бы все на свете, чтобы Меррик снова оказался с ней рядом. Тогда ей не было бы так одиноко.
Однажды она спросила Пегги, любовницу отца, что происходит в постели между супругами. Пегги ответила, что в постели мужья и жены обнимают и любят друг друга. Именно этого сейчас и хотелось Кассандре: чтобы ее обнимали и любили.
Кассандра вытерла скатившуюся по щеке слезу. Когда ей исполнилось двенадцать, она дала себе слово никогда не плакать. Ведь слезами горю не поможешь. Если ей хотелось плакать, она пускала в ход кулаки. После того как Дункан дал ей сдачи, она стала бить лишь неодушевленные предметы. Но с годами боль отвержения становилась все невыносимее, а сбитые костяшки пальцев не приносили никакого морального удовлетворения.
Кассандра любила своих родителей. Они были для нее всем на свете. Отец с матерью по-своему тоже любили ее. Хотя она и не была родной дочерью маркиза, он с гордостью показывал ее друзьям и называл своей маленькой принцессой. Когда у него были деньги, он покупал ей игрушки и наряды и возил рядом с собой в экипаже. Она не знала, что он ей не родной отец, до тех пор, пока об этом не сказал Дункан. Тогда Кассандра плакала последний раз.
Маркиз ничего не ответил, когда она слезно умоляла его опровергнуть слова брата. В тот вечер маркиз выпорол Дункана, а Кассандра всю ночь проплакала. Утром она пнула Дункана ногой в живот и ушла с высоко поднятой головой.
С тех пор все изменилось. Маркиз никогда не называл ее незаконнорожденной, однако, напившись, ругался и даже бил ее, как и Дункана. Чем старше она становилась, тем труднее ей было смотреть в лицо фактам, тем чаще напивался старый маркиз. И все более жестоко обращался с детьми. Кассандра не могла ударить его, поэтому научилась улыбаться в ответ. От этого маркиз начинал рыдать, словно ребенок, зато она чувствовала себя сильной. Однако боль не проходила. Слезы градом хлынули из ее глаз. Кассандра заметалась в постели, пытаясь успокоиться. Ей просто хотелось родительской любви. Ей казалось, что отец любит ее, когда она помогала ему выиграть в карты, но затем он приходил домой, и Кассандра слышала сцены, устраиваемые в комнате матери. Она знала, что разговор шел о ней. Это она была виновата в том, что отец пил, а мать постоянно болела. Она всегда была в чем-то виновата и ничего не могла с этим поделать.
Кассандра чувствовала себя совершенно беспомощной. Возможно, если бы она вела себя лучше, мать и отец любили бы ее и все было бы в порядке. Но что бы она ни делала — все получалось плохо. Если она куда-то отправлялась с отцом, плакала мать. Если оставалась дома с матерью, отец сердился, а мать снова плакала. Ей никак не удавалось завоевать их любовь, и она перестала сокрушаться по этому поводу.
А сейчас слезы нескончаемым потоком лились из ее глаз. Неужели это так плохо — желать, чтобы тебя хоть немного любили? Она была нужна Меррику так же, как он ей. Она это чувствовала сердцем. Иначе он бы так не поступил. Но она рассердила его, и теперь он никогда ее не полюбит. Все возвращается на круги своя. Почему она все делает не так?
Кассандра выглядела не лучшим образом, когда вечером следующего дня подошла к живой изгороди, разделявшей их владения. Темные круги под глазами говорили о том, что она провела бессонную ночь, а бескровные, скорбно сжатые губы свидетельствовали о душевных муках. Кассандре нелегко было прийти в условленное место, но она не могла не увидеться с Мерриком.
Однако граф не пришел, и Кассандра решила, что лучше рассердиться, чем страдать. Она не считала, что они поступили неправильно. Нет-нет, все было совершенно правильно. В этом она ничуть не сомневалась. Злясь на графа, Кассандра по каменным ступенькам перешла через живую изгородь и зашагала к особняку в центре парка.
В окнах гостиной было темно, значит, гостей в доме нет. Возможно, граф тоже ушел. Возможно, у него свидание с Кэтрин — его мать настаивала на том, чтобы он проводил время со своей невестой. Что ж, пусть женится на Кэтрин. Все, что нужно Кассандре, — это немного любви. Кэтрин никогда этого не получит.
Молоток глухо стукнул по тяжелой двери. Девушке открыл лакей и окинул ее презрительным взглядом.
— Впустите меня, Джеймс. Я хочу увидеть лорда Меррика.
— Его милости нет дома, миледи. — Лакей ничуть не сомневался, что граф обрадовался бы визиту этой странно одетой дамы, чего нельзя сказать о старой графине, и это ставило его в затруднительное положение.
— Полагаю, он скоро вернется. Я подожду его в музыкальном салоне. — Раздражение придало Кассандре храбрости.
Слуга осторожно открыл дверь пошире, но леди Меррик успела услышать их разговор и с надменным видом выплыла в холл.
— Ужасно сквозит, Джеймс, немедленно закройте дверь. — Словно только что заметив Кассандру, она удивленно всплеснула руками. — Леди Кассандра, что привело вас к нам в столь поздний час? Уайатт куда-то ушел и вряд ли скоро вернется. Мне, право, жаль, что вы зря потратили время.
Злобного блеска в глазах вдовы было достаточно, чтобы раздражение Кассандры вспыхнуло с новой силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107