За последние две недели сыщики раздобыли самые противоречивые сведения. В настоящий момент Меррику было точно известно лишь, что Кассандра не уехала с Рупертом в Париж, а посылать туда сыщиков — дорогое удовольствие. Он стал подниматься с места, когда снова услышал материнские упреки:
— Опять куда-то собрался? Ее следует отправить назад к брату или же к этому монстру, за которого она вышла замуж. Не пойму, почему Шеффинги не требуют ее ареста?
— Чьего ареста, мама? — удивился Меррик.
В ответ графиня наградила его возмущенным взглядом.
— Этой своенравной девицы. Извини, Уайатт, но мне порой кажется, что ты меня не слушаешь. Я уже давно жду, когда ты съездишь к ней домой и все уладишь. Признайся честно, что ты намерен предпринять?
Меррик наконец заставил себя прислушаться к словам матери, и ему стало не по себе. Последние недели он только тем и занимался, что прочесывал Лондон вдоль и поперек, в то время как эта чертовка была у него едва ли не под носом. Невозможно! Кэтрин ее никогда не пустила бы к себе, Шеффинги моментально поставили бы его в известность. Так что вряд ли она поселилась в деревне.
— Что я должен предпринять, будь добра, объясни, — устало произнес он. Мать вполне могла попросить его скупить все газеты, которые писали о разразившемся скандале, но, поскольку замужество Кассандры Говард никак не могло отразиться ни на состоянии, ни на репутации Мерриков, Уайатт сильно сомневался, что она имеет в виду именно это. Не иди речь о Кассандре, разве стал бы он слушать мать? Да и вообще — какое ему дело до того, что она говорит о девушке? Мол, не прошло и суток с момента бракосочетания, а из-за этой чертовки уже стрелялись. Слава Богу, он тут ни причем.
— Итак, что ты намерен предпринять в связи с тем, что Кассандра Говард поселилась в полуразрушенном доме и переманивает к себе наших арендаторов, раздавая направо и налево обещания, которые не в состоянии выполнить?
Графиня четко проговаривала каждое слово, словно обращалась к малому ребенку.
— Не смеши меня, мама. Даже цыгане и те обходят стороной это место. Кто-то наговорил тебе небылиц.
С этими словами Меррик сложил газету и вышел из комнаты. Не может быть, чтобы Касс поселилась среди груды замшелых камней и полуобгоревших досок. Правда, она вполне могла поселиться где-то поблизости. Что ж, может, стоит съездить туда и проверить?
В юношеские годы он изредка прислушивался к материнским наставлениям, касавшимся управления поместьем или его личной жизни. А теперь мать никак не может понять, что он больше не нуждается в ее советах. Последний раз он внял ей, когда сделал предложение Кэтрин Монткрифф, но лишь потому, что это совпадало с его собственными планами. Однако недавно граф сильно засомневался в своей способности выбрать супругу, но пока воздерживался сообщить об этом матери. Ведь та уже давно подталкивала его к женитьбе на Кэтрин.
Уайатт распорядился подать оседланную лошадь, решив объехать владения. Хотя управляющий исправно выполняла свои обязанности, граф, пока шли весенние работы на полях, обычно оставался в деревне. Ему с трудом верилось, что в его отсутствие дела там будут идти своим чередом. Признаться в этом — значит, признаться в собственной бесполезности.
Ближе к краю поля, где вовсю шел сев, он заметил коренастую фигуру управляющего, Джона Макгрегора. Тот разговаривал с какой-то женщиной — примерно того же роста, что и он сам, но в отличие от него изящной и стройной. Было в ее движениях что-то знакомое. Странно, подумал граф, с какой стати Макгрегор вдруг заговорил с женщиной — управляющий слыл на всю округу неисправимым женоненавистником. Неожиданно у Уайатта перехватило дыхание, и он подстегнул лошадь. Нет, леди Кассандра Говард-Персиваль, тотчас поправился граф, не носит ситцевых платьев из грубой материи. Она — звезда на небосклоне, а не поденщица с черными от земли руками. Эта девушка наверняка приезжая, однако он, как владелец поместья, должен с ней поздороваться.
Уайатт, еще не успев доскакать до края поля, почувствовал, как бешено бьется в груди сердце. Что, если это все-таки Кассандра? Такого волнения он уже давно не испытывал, с тех самых пор, как вышел из юношеского возраста, и очень удивился. Граф насупил брови и спешился.
Его встретил взгляд небесно-голубых, как весеннее небо, глаз, и от неожиданности у графа подогнулись колени. Ей всего восемнадцать, и она уже замужем за другим, тотчас напомнила ему совесть, но чувства взяли свое. Он ощущал исходивший от нее аромат, любовался нежной припухлостью губ, представлял, как впивается в них поцелуем, ласкал глазами изгибы тела, испытывая неодолимое желание заключить ее в объятия.
Он, должно быть, безумец! И все же он не мог оторвать взгляда от ее лица, на котором еще виднелись следы синяков. Руки его сжались в кулаки — только бы не поддаться соблазну прикоснуться к ней. Уайатт молчал, и Кассандра слегка растерялась. Впрочем, как и сам граф. Он не привык вести светские разговоры.
— Лорд Меррик? — Ее голос прошелестел подобно шороху ветра в листве.
— Леди Кассандра, — учтиво произнес граф и поклонился. — Я не знал, что вы вернулись.
Он не стал говорить о том, что последние три недели они с Дунканом искали ее.
— О, как я не догадалась уведомить вас об этом! — Кассандра улыбнулась, и на ее щеках обозначились очаровательные ямочки. Присутствие Макгрегора явно мешало ей рассказать все, что она хотела, и она покосилась в сторону управляющего, чтобы граф это понял.
Меррик проигнорировал ее намек, равно как и улыбку.
— Джон, насколько я понимаю, вы знакомы следи Кассандрой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107