Другая картина, висевшая на противоположной стене, была наполовину закрыта высоким, сложным и давно не модным париком какой-то маркизы. Вздохнув, Эйлин медленно побрела в обеденный зал.
Она не видела Дрейка с тех пор, как он привез ее сюда рано вечером. Должно быть, он совершенно про нее забыл. А зачем ей было приезжать в этот величественный замок, если он не хочет видеть ее рядом с собой? Только возможность посмотреть хорошие картины и утешала сейчас Эйлин.
Вспомнив о том, что, когда она проснулась, корсет на ней был развязан, Эйлин вдруг остановилась. Конечно же, только Дрейк мог осмелиться раздеть ее подобным образом, но тогда почему он на этом остановился? Неужели она стала ему настолько безразлична? Неужели то, что она ошибочно принимала за любовь, так быстро умерло в нем?
Но не нужно сейчас думать об этом. Она должна быть благодарна уже за то, что сохранила свою независимость. Те несчастные женщины, которые не могут и шагу ступить, когда рядом нет мужчины, должно быть, живут как в аду. Эйлин бросила презрительный взгляд на фаворитку Людовика XV Жанну Пуассон – маркизу де Помпадур. Эта женщина сделала все, разве что в ноги королю не кидалась, чтобы стать его любовницей. Возможно, Людовик на самом деле любил ее, но сама маркиза… Эйлин сильно сомневалась, что эта расчетливая женщина вообще могла испытывать хоть какие-то чувства. Сейчас, когда она стала-таки любовницей короля, все только и делали, что старались завоевать ее благосклонность.
Что касается Эйлин, то она предпочла бы свободно жить в деревне. Эйлин вернулась обратно в гостиную, но тут же пожалела об этом. Перед ней стоял граф д'Авиньон в сопровождении какого-то мужчины средних лет в длинном завитом парике и с совершенно безумным выражением лица. Оба смотрели прямо на нее. Дрейк еще не знал, что натворил, привезя ее сюда и бросив совершенно одну. Когда она была маленькой, ей волей-неволей пришлось научиться самой постоять за себя, но как сделать это, находясь в богатом замке среди сотен разодетых гостей, Эйлин не знала. У нее не было на вооружении не единого способа борьбы с надоедливыми аристократами.
– О, мой друг! Со мной пришел один человек, с которым вы не отказались бы познакомиться. Месье Буше. Мадемуазель де Лейси, та юная художница, о которой я вам говорил.
– О да! Мадемуазель. – Месье Буше склонился над рукой Эйлин, но мысли его блуждали где-то далеко. Эйлин видела, как он старательно высматривал кого-то в толпе гостей.
– Вы, конечно, слышали о Буше, не так ли? – спросил граф. – Его работы широко известны по всему Парижу, а однажды он даже дал несколько уроков рисования мадам де Помпадур. Может быть, его величество даже закажет Буше нарисовать ее портрет.
Ну конечно! Вот почему Буше казался будто оторванным от мира сего. Если король закажет ему портрет, это неслыханно поднимет репутацию художника. Чего интересного могла найти такая знаменитость, как Буше, в примитивных рисунках Эйлин? Ведь он может общаться с самим королем. Эйлин слегка нахмурилась и резко произнесла:
– Тогда, граф, вам следовало бы вести месье Буше не ко мне, а к королю. Я ничего не могу у него заказать.
Она резко повернулась и чуть не столкнулась с высоким, исключительно красивым мужчиной, который входил в зал. Лорды вокруг нее принялись отвешивать глубокие поклоны, леди – приседать в реверансах, и Эйлин поспешила сделать то же самое.
Вновь прибывший шел с королевским достоинством, но походка его была очень странной. Он едва заметно кивнул оказывающим ему свое почтение придворным, а затем, жестом велев Эйлин подняться, посмотрел ей прямо в глаза.
– И кого же вы рекомендовали ко мне вести? – Заметив, как заволновалась в его руках эта прелестная птичка, Людовик ухмыльнулся.
– Месье Буше, ваше величество. – Эйлин запнулась, изо всех сил стараясь понять быструю французскую речь. Ее не представили королю, но она часто видела его среди огромного числа придворных. В свои тридцать пять лет он выглядел моложе. У него была величественная фигура, но лицо казалось на удивление нежным и по-мальчишески милым. Когда он смотрел на Эйлин, его улыбка была почти застенчивой. Но, вполне осознавая собственную значимость и власть, Людовик не вкладывал в свой взгляд ничего, кроме оценочного суждения.
Тут в разговор вмешался граф, представляя месье Буше. Когда он понял, что король желает, чтобы ему представили и юную леди, д'Авиньон по-хозяйски схватил Эйлин за руку.
– И почему же вы рекомендовали привести месье Буше именно ко мне, мадемуазель? – проговорил король низким хриплым голосом, а затем, холодно взглянув на придворного, взял Эйлин за руку и не спеша направился в обеденный зал. Граф быстро попятился, растворившись в толпе.
– Месье граф рекомендует его, сир. Говорят, что Буше – прекрасный художник.
Тот, о ком они сейчас говорили, как раз шел сзади, вслушиваясь в каждое их слово. Людовик сделал ему знак выйти вперед.
– Вы пишете портреты?
– Нет, ваше величество. То есть да, для вас, ваше величество.
Людовик указал рукой в сторону гостиной:
– Пойдите найдите маркизу и спросите у нее, не нуждается ли она в ваших услугах.
Жестом велев Буше идти, король повернулся к появившемуся рядом с ним графу:
– Д'Авиньон, если вам больше нечего сказать мадемуазель, то я попросил бы вас оставить нас одних.
– Конечно, сир. – Граф низко поклонился королю, а затем повернулся к Эйлин и спросил: – Мы ведь увидимся с вами позже, мадемуазель?
– Не думаю, – ледяным тоном ответила Эйлин. Однако при ее словах глаза графа заблестели, и девушка предположила, что он просто не поверил ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121