Плач ребенка Молли надрывал ее душу. Она старалась держаться подальше от чердачных помещений на третьем этаже, где находились спальни прислуги, но плач не прекращался, а Молли, как ни в чем не бывало, кокетничала с мясником в кухне. Не выдержав, Фейт поднялась по лестнице на выручку малышу. При взгляде на него ее сердце заныло в груди.Он был таким крошечным и беспомощным, таким безупречным во всех отношениях. Фейт сменила мокрые пеленки и, завернув его в одеяло, вынула из ящика, служившего ему колыбелью. Он тут же затих и попытался сфокусировать на ней большие карие глаза, словно спрашивая, кто она и что здесь делает. Девушка улыбнулась, и его маленький ротик скривился в забавной гримасе, от которой у нее едва не разорвалось сердце. Она прижала младенца к себе, и он что-то довольно залепетал. Глаза Фейт наполнились слезами, а в груди разверзлась бездна, достаточно глубокая, чтобы поглотить ее целиком.Нет, так нельзя. Она не должна привязываться к ребенку Молли. Фейт отнесла младенца вниз, к матери, чтобы та покормила его. Затем поднялась на второй этаж и принялась за уборку комнат. Она не замужем. Негоже заводить детей, не имея дома, мужа и обеспеченного будущего. Бог ясно дал ей это понять, забрав дитя Моргана. Вот почему он больше не приходит к ней в постель. Она получила предостережение свыше и должна подчиниться ему. Невинный младенец заслуживает самого лучшего, что могут предложить ему родители. У них с Морганом нет ничего: ни дома, ни безопасности. И лучше ей больше не думать об этом. Но разве можно не думать о ребенке, которого они потеряли, слыша, как крохотный сын Молли плачет, смеется или лепечет? Эти звуки терзали Фейт весь день, а их отсутствие мучило ее всю ночь.А может, у нее просто расшатались нервы из-за того, что Морган долго не возвращается. Ей не верилось, что он просто так оставил ее на такой длительный срок. Теперь она знала, что Лондон находится всего в нескольких часах езды. Она также знала, что он использует Лондон как предлог, чтобы отправиться в очередную вылазку, но все же не думала, что он решится уехать далеко. Не сейчас, во всяком случае. Он стал бы беспокоиться о ней. В чем-чем, а в этом Фейт не сомневалась. Морган не ухаживал бы за ней все эти недели, будь ему все равно.Каждый раз, когда она возвращалась в пустую хижину, у нее на глаза набегали слезы. Если бы не лошади, Фейт предпочла бы остаться в гостинице. Там, по крайней мере, она занята делом, но ее терзал плач ребенка. Молли не обращала внимания на его крики, и у Фейт вошло в привычку постоянно прислушиваться и подниматься наверх, когда младенец начинал захлебываться рыданиями. Ощущение теплого живого существа в ее руках согревало душу. И малыш, судя по его реакции, ничуть не меньше ценил эти мгновения, хотя она и не могла его покормить.Ночи становились прохладными, и постель казалась Фейт холоднее, чем всю прошлую зиму. Почему Морган не возвращается? Лежа в темноте, Фейт представила себе, как он входит в дверь, и все внутри у нее затрепетало. Она почти физически ощущала, как прогибается матрас под весом его тела, когда он, присев на край кровати, стягивает сапоги. Зажмурившись, она гнала от себя эти мысли.Но они возвращались, терзая ей душу. Где же Морган? Почему оставил ее одну?Фейт уже собиралась домой, когда взволнованный Тоби прискакал к дверям гостиницы, и она поняла, что ее кошмары обретают реальность. Как в тумане она слышала его слова, но не вникала в их смысл, оглушенная ужасом, ощущением потери и протестом. Этого не должно было случиться. Судьба не может быть настолько жестока, чтобы отнять и его тоже. Только не Моргана. Он такой сильный, такой живой. Он не заслуживает подобной участи.На смену эмоциям пришли образы. Вот Морган в развевающемся плаще, смеясь, поднимает на дыбы своего черного жеребца, и ветер треплет его темные волосы. А вот он, присев на корточки, чтобы развести огонь в очаге, поворачивается к ней с потемневшим от желания взором. Она живо помнила и тот день, когда Морган с новорожденным жеребенком на руках нежно ворковал, успокаивая малыша, и ту ужасную ночь, когда он с искаженным от страдания лицом срывал с постели окровавленные простыни с останками их неродившегося ребенка.Что-то надломилось в ней, и Фейт разрыдалась, приникнув к Тоби. Рыдания рвались из ее груди, сотрясая хрупкое тело. Она не плакала с того дня, как потеряла ребенка, и теперь слезы лились потоком, которому, казалось, не было конца. Только не Морган. Она не может потерять Моргана. Он ее душа. Без него она умрет. Лишить его свободы равносильно тому, чтобы отнять у него жизнь. Орлы не живут в неволе.Позже вечером Тоби — хотя и не совсем понимал, как это получилось, — обнаружил, что стоит на пороге узкого дома в одном из районов Лондона, где располагались конторы ростовщиков. Фейт стояла рядом, выжидающе глядя на дверь, в которую они только что постучали. После работы в гостинице и бешеной скачки, последовавшей за этим, ее скромное платье пребывало в самом жалком состоянии, но на ангельском личике читалась решимость, и Тоби вздохнул, нервно озираясь по сторонам. Кем бы ни был этот Майлз Гоулден, к которому она его притащила, лучше ему иметь власть, сравнимую с властью Бога. Ничто другое не спасет теперь Моргана.На стук откликнулась маленькая девочка, за ее спиной стоял мужчина, подозрительно взиравший на молодых людей. Но стоило им упомянуть о Майлзе Гоулдене, как он впустил их внутрь и оставил дожидаться в прихожей. Спустя мгновение по лестнице спустился худощавый мужчина в темной одежде с волосами, стянутыми в косичку. Окинув посетителей беглым взглядом, он проводил их в кабинет с книжными полками вдоль стен, заваленный бумагами и книгами, открытыми на нужных страницах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128