— Тебе ничем не купить мое молчание! Я буду визжать так, что весь лагерь узнает о твоем вероломстве! Я лучше умру, чем отдамся такому вонючему козлу, как ты! На сей раз Филипп не поверит твоим сказкам! Филипп отрежет тебе яйца и запихнет их в рот, чтобы ты не орал, когда он будет вытаскивать твои кишки и окунать тебя в кипящее масло.
Раймонд медленно отпустил ее, и взгляд его затуманился ужасом и гневом. У Раймонда был повод опасаться того, что страшные предсказания голубоглазой колдуньи могут сбыться.
— Убирайся! Убирайся отсюда, пока я не начала орать просто так, тебе назло! Беги, пока я не передумала!
Эльвина и вправду завизжала что есть сил, и Раймонд внял голосу рассудка. Но перед тем как исчезнуть за пологом шатра, он все же сказал свое последнее слово:
— Подожди, сука. Когда ты надоешь Филиппу, придет моя очередь. И тогда посмотрим, кто кого.
Эльвина осела на землю, словно шар, из которого выпустили воздух. Шевеление на подстилке в углу вернуло ее в чувство. Она подползла к Элис.
— За что? — только и спросила она.
— Он не мог найти никого другого, и остановить его тоже было некому. Со мной такое и раньше случалось. Ничего. Не печалься. Все заживет как на собаке. А где твоя охрана?
Элис попыталась сесть, но Эльвина не дала ей подняться.
— Лежи, отдыхай. Я пойду посмотрю, есть ли у Тильды какое-нибудь снадобье. Если бы только Филипп разрешил мне…
Эльвина тряхнула головой, вспомнив о недавней ссоре с Филиппом из-за просьбы отпустить ее в лес за травами. Словно уловив ход ее мыслей, Элис спросила:
— Люди говорят, что, когда Филипп сердится на тебя, он называет тебя валькирией. Что это такое?
Эльвина улыбнулась.
— Богини войны у викингов, кажется. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что после того, что я увидела, я думаю, он прав. — Элис улыбнулась, несмотря на боль. — Люди говорят, ты колдунья или что-то вроде этого, но только богиня войны могла так напугать сэра Раймонда.
Не в первый раз Эльвину называли колдуньей. Филипп не раз шутя называл ее так. Но его люди принимали Эльвину за колдунью всерьез, особенно после того, как она приготовила снадобье из оставшихся у нее сухих растений и оно сняло жар у одного из заболевших воинов. Репутация ее утвердилась, когда Эльвина сумела усыпать несчастного, которому колесо боевой машины раздавило руку. Запасы сухих трав истощились, и помочь Элис было нечем. Если только заклинаниями, но Эльвина не была колдуньей.
— Валькириям и колдуньям, наверное, было легче, чем мне. После того, что этот негодяй сделал с тобой, его бы надо вздернуть на дыбе и кастрировать.
— Эльвина! — испуганным шепотом сказала Элис. — Сэр Раймонд поступил со мной не хуже, чем многие до него. Никого, кроме тебя, это не поразило бы. Если ты пришла сюда без охраны, то лучше не говорить об этом сэру Филиппу. У него могут возникнуть подозрения.
Эльвина в ярости сжала кулаки. Но Элис права. Надо убираться отсюда побыстрее, пока Раймонд не вернулся или Филипп не нашел ее. Вздохнув, Эльвина встала.
Вечером, когда Филипп вернулся в шатер, его встретила разгневанная фурия в ветхой льняной рубашке, которую он велел ей выбросить несколько недель назад.
— Что это значит? — сердито спросил Филипп. — Где та одежда, что я тебе принес?
Эльвину не остановил его гнев. Она давно уже была готова к бою.
— Я больше не желаю получать вознаграждение за то, что живу с вами, милорд.
— Немедленно сними с себя эти тряпки и надень что-то приличное!
— Что ты сделаешь со мной, если я скажу «нет»? Станешь бить меня, как твои люди избивают своих шлюх?
— Не искушай судьбу, девчонка!
Филипп ухватил рубашку за ворот и с силой рванул вниз. Тонкая ткань затрещала.
— А теперь оденься, и побыстрее. Сюда могут войти в любую минуту.
— Они и раньше видели голых шлюх. С чего бы им удивиться, увидев меня? Другие шлюхи могут по крайней мере бродить там, где им вздумается, или уйти из лагеря, если захотят, а я словно твоя рабыня! Так что твои подарки — не самая щедрая плата за участь рабыни!
Спорить с Филиппом было опасно, и Эльвина, бросая ему в лицо гневные слова, пятилась, пока не уперлась спиной в столб, удерживающий шатер. Филипп стоял перед ней, сложив руки на мускулистой груди.
— О чем ты просишь? Ты хочешь драгоценности под стать нарядам? Или хочешь присоединиться к другим шлюхам, чтобы отведать чужие ласки и чужие кулаки? Перестань говорить загадками.
Глаза Филиппа грозно блестели. В своем темно-бордовом плаще, высокий, широкоплечий и грозный, он внушал страх. Но Эльвину не так легко было запугать.
— Элис избил один из твоих людей. Я хочу выйти в нес, собрать травы для мази и облегчить ее страдания.
Филиппа явно успокоил такой поворот дела, но виду и не показал, а сгреб простыню с постели и швырнул ее Эльвине.
— Обернись в нее. У меня нет желания драться с собственными воинами.
Он ждал, пока она обернет простыню вокруг тела. Эльвина знала, что кровь закипает в нем быстро. Филипп любил так же, как воевал: страстно, всей душой и всем сердцем. Эльвина закуталась в простыню, и Филипп одобрительно кивнул.
— Жалко, что с Элис такое случилось. Я надеялся, что не придется браться за старое ремесло. — Филипп махнул рукой, останавливая возражения Эльвины. — Но тут ничего не поделаешь. Некому из моих людей охранять тебя в лесу, тем более что, как я слышал, сюда направляется делая армия. Так что выбора у меня нет.
— Армия?! — воскликнула Эльвина. — Я думала, речь вдет об одном бароне, не подчинившемся королю. С кем еще ты должен сражаться?
Филипп улыбнулся: ссора закончилась на удивление быстро. Чем еще отвлечь женщину, как не новостью о скором сражении, тем более такую темпераментную, как эта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100