Ты не мог сделать больше.
Он молча кивнул, и они поехали в тишине. Экипаж катился в выбранном им направлении, а Дунстан продолжал крепко обнимать Лейлу.
— Тебя слишком опасно выпускать в общество, — нарушила молчание Лейла. — Я не собираюсь принадлежать только тебе, чтобы прятаться от всех остальных, — напомнила она ему. И, чтобы немного встряхнуть своего собственника, Лейла решила чуть-чуть помучить его, потому что его опытные пальцы уже скользили по ее обнаженной коже, нащупывая застежки на платье. — Я понимаю, что ты чувствовал к Силии, но тебе так же прекрасно известно, что я — не Силия. Тебе придется доверять мне, потому что я больше не буду отрицать, кто я такая.
Дунстан, легко покусывая ее за ухо, одной рукой расстегивал платье на спине, а другая рука уже ласкала ее груди.
— Не желая делить тебя ни с кем, я вовсе не имею в виду, что тебе придется в чем-то себе отказывать. Я хочу, чтобы ты была сама собой. Я бы оценил по достоинству твой поступок, если бы у меня от него чуть не разорвалось сердце.
— Ты понимаешь меня, как никто другой, — с удовольствием заметила Лейла, — Ты хотел наброситься на него как разъяренный бык, но ждал и доверял моим предчувствиям. Именно за это я тебя люблю.
Услышав объяснение в любви, Дунстан замер, изучая свою женщину в щелочки темных глаз, в то время как его пальцы потирали ее набухшие соски.
Он ничего не ответил, что могло бы здорово рассердить Лейлу, если бы она не понимала его состояние. В какой-то степени они достигли между собой соглашения.
Лейла снова погладила его колючий подбородок и улыбнулась.
— Ты предлагал мне раньше следовать моей интуиции. Сейчас моя интуиция подсказывает мне, что я не должна больше скрывать свои чувства.
Дунстан потянул за завязки ее корсета, чтобы добраться до всей груди. Лучше уж он будет придерживаться своей интуиции, чем разговаривать о ее. Но ведь они и раньше поступали так и до сих пор ничего не решили.
— Ты, вероятно, понимаешь мои чувства гораздо лучше меня, — признался он. — Но это не меняет нашего положения.
Она захватила горсть его волос и приподняла его голову так, чтобы он посмотрел ей в глаза. Дунстан поцеловал ее в губы, прежде чем она успела что-нибудь сказать.
Удовлетворенный ее тихими стонами, он ласкал ее груди и размышлял, как это будет выглядеть, если он овладеет Лейлой прямо в грохочущем экипаже. Но, вспомнив о ребенке, которого она носила, устоял. Если он решил и дальше сдерживать себя перед соблазном, то должен прекратить целовать ее. Со вздохом сожаления он оторвался от ее губ, бросил украдкой последний взгляд на желанные выпуклости и поправил платье.
— Ты хочешь слов? — спросил он. — Ты хочешь доказательств того, какой я влюбленный до безумия идиот?
— Да, пожалуйста, — ответила она, скромно опустив ресницы. — Как же я проверю, что моя интуиция меня не подводит, если кто-нибудь не подтвердит это?
Она, однако, задела его за самое сердце. Дунстан погладил ее по щеке и успокоил себя.
— Я тебя люблю, — решительно объявил он.
Оказалось, что было не так уж трудно произнести эти слова, как он себе представлял, и Дунстан с удивлением повторил их еще раз;
— Я тебя люблю. Я не желаю делить тебя с любым другим мужчиной. — И ничего — не превратился в пепел от смущения в связи с признанием. — Я хочу иметь возможность говорить с тобой в любое время. Я хочу… — теперь его невозможно было остановить. — Я хочу свободно спать в твоей постели каждую ночь и в промежутках, если получится. Я хочу быть рядом, когда ты еще больше раскроешь свои способности и когда эксперименты пойдут не так, как надо. Этого достаточно, или мне вырвать свое сердце и вручить его тебе?
Возможно, Дунстан говорил слегка грубовато. Когда-то он часто пугал Силию вспышками грубости. Но Лейла, как она уже неоднократно напоминала ему, не была Силией. Она с таким искренним восхищением улыбнулась его резковатым признаниям, что у него защемило сердце. Теперь он восстановил свое честное имя, но лишить Лейлу земли, садов и всех ее великолепных надежд на будущее, женившись на ней, он не мог.
— Твое сердце вполне на месте, — ответила она, прижимаясь к его груди и оставляя поцелуй в вырезе его рубашки. — А вот твою голову необходимо исследовать. Я хочу все, что хочешь ты, и даже больше. Ты гораздо важнее для меня, чем земля, или розы, или духи. Ты не из тех мужчин, которые счастливы в пустой постели, а я не из тех женщин, которым понравилось бы видеть, что ты делишь ее с другой. И наши семьи недвусмысленно дали понять, что им не понравится, если мы родим этого ребенка, не придя к соглашению.
Дунстан погрузил руку в волосы Лейлы, продолжая прижимать ее к себе — таким образом, он не мог попасть в сети ее околдовывающих глаз и поверить в то, что слышал.
— Они хотят, чтобы мы поженились, — его голос зазвучал от волнения хрипловато. — Но ты потеряешь все, если мы поженимся.
— Я потеряю все, если мы этого не сделаем. Под словом «все» она имела в виду его. И он не мог до конца поверить в это.
Экипаж покачнулся, наклонился, затем выровнялся в такт возбужденному состоянию Дунстана. Движение заметно замедлилось. Дунстан выглянул в окно и помолился, как никогда ранее, чтобы у Лейлы хватило достаточно здравого смысла подумать о будущем.
— Через мгновение ты увидишь, о каком безумии говоришь.
Дунстан крепко держал Лейлу, зная, что должен будет отпустить, как только пройдет ее временное замешательство и она начнет рассуждать здраво. Ему следовало бы бежать с ней в Шотландию прямо сейчас, пока представилась такая возможность, но он не мог связать ее узами брака, о котором она будет сожалеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101