Глядя на себя в большое, в золотой раме, зеркало, Гэвин поморщился. На него смотрел незнакомый человек. Стараясь соответствовать светскому идеалу джентльмена, он надел темно-синий фрак с расшитым золотом белым шелковым жилетом и бежевые нанковые панталоны. Ему пришлось заплатить за них немалую сумму из собственного кармана. Следовало бы предъявить дамам счет. Проклятый накрахмаленный галстук мешал ему опустить голову и, подчеркивая его черные волосы и смуглую кожу, придавал Гэвину скорее дикарский, чем светский вид. Он не захотел подстричь густые вьющиеся волосы, и они свободными прядями падали на шею, хотя он и не узнавал этого элегантно одетого мужчину в зеркале, он не мог не отметить, что этот незнакомец отнюдь не урод.Смотревший на него из зеркала человек был не очень похож на англичанина, но и не был так уродлив, как он ожидал. Гэвин сдался. У него были дела, но он не сможет с ними разобраться, если будет прятаться по темным углам.Когда он легким шагом спускался по парадной лестнице, ему захотелось, чтобы перед тем, как он выйдет в свет, Диллиан одобрила нового маркиза Эффингема.– Ты не знаешь, где Майкл? – донесся до него из гостиной знакомый голос.– Нет, не видела его с тех пор, как ты вчера выгнала его из комнаты, – ответила Бланш. – Не стоило тебе быть с ним такой суровой. Он скрашивает мое пребывание здесь. Вот было бы чудесно, если бы он влюбился в тебя, и вы бы поженились и были счастливы! Вы могли бы жить в Грейндже и воспитывать дюжину маленьких О'Тулов. Ты заслуживаешь такого счастья, Дил.Гэвин застыл на месте.Смех Диллиан звонко разнесся по холлу.– Представляю, как дюжина чертенят неожиданно то исчезает, то появляется. Мне бы пришлось привязать колокольчики им на шею. Не предавайся пустым мечтам, Бланш. Я никогда не выйду замуж.«Конечно, она выйдет замуж, – подумал Гэвин. – Бланш права. Диллиан должны окружать полдюжины херувимчиков, чтобы веселить ее и оберегать. Она предназначена для солнечного света и радости». Он не мог представить ее на задворках светского общества, словно тень следующей за своей кузиной. Он видел ее кружащейся по зеленой лужайке в развевающихся юбках и подставляющей лицо навстречу солнцу. Шаловливые эльфы не живут в городах. Шаловливый эльф по имени Диллиан, возможно, прекрасно бы поладил с чертенятами, которые заставляли Майкла бродяжничать.Он не создал для Майкла того дома, какой нужен был его брату. У Майкла была такая же широкая и щедрая душа, как и у Диллиан. Но ему не хватало дома, любви и поддержки. Он заслужил счастье обладать женщиной, приносящей ему радость. А Гэвин мог предложить ему только унижение и нищенское существование. Ему самому вполне достаточно крыши над головой и набитого желудка, но Майклу этого было недостаточно. Только он не хотел в этом признаться. Потребности его брата были гораздо выше, чем у Гэвина.Майклу не столько нужны были пища, кров или женщины, сколько любовь, радость и счастье.Через черный ход Гэвин вышел в сад и направился к конюшне. Его не должны видеть около дома Бланш. Он оставался здесь только затем, чтобы защитить женщин, пока его брат не найдет бумаги полковника. Теперь в доме находились слуги графа Меллона, и его присутствие больше не требовалось. Скоро вернется Майкл и возьмет на себя заботу о женщинах.И только одна мысль не давала Гэвину покоя: Майкл заслуживал лучшей участи, чем брак с женщиной, оскверненной его братом. Глава 30 Лейтенант Рирдон сидел, развалившись в кресле, в дальнем углу клуба «Уайте» и пил кофе. Его собеседник, углубившийся в газету, время от времени шуршал ею, но лейтенант не понимал намека. Не обращая ни на кого внимания, он отхлебывал из чашки и продолжал говорить:– Я хочу найти ее, Мартин. Я рассчитывал, что хоть один из вас позаботится о ней. Поверить не могу, что вы, ленивые оболтусы, позволили ей исчезнуть. Мне не следовало так долго оставаться в Вене. Черт побери, если бы не это проклятое ядро!..– Проклятое ядро могло убить тебя, но не убило. Могло покалечить тебя, но не покалечило. Все, что оно сделало, – это дало тебе повод остаться в Вене с некоей богатой графиней. И не морочь мне голову. Если бы ты беспокоился о девочке, ты мог бы мне написать.Рирдон сердито посмотрел на лысоватого человека, сидевшего напротив него.– Тебе легко говорить, Мартин. У тебя хорошее положение, доход, семья. Тебе не приходится считать гроши, как бедному лейтенанту. Почему же ты не узнал, как она живет?– Я узнавал. Ее не смогли найти. Холи и майор снова ушли воевать, когда Наполеон вернулся с Эльбы. Тиммонс и Шелби подхватили холеру в Америке. Кому было искать? Если б у меня были бумаги Уитнелла, я, может, нашел бы в них пару писем и узнал бы, где она, но ты отослал их в Англию. При нем ничего не нашли. Я тогда сделал все, что мог. Достойно похоронил его. У него, насколько я знаю, не было родственников, кроме дочери. Будь я проклят, если знал, что еще можно было сделать.– Тиммонса и Шелби найти нетрудно. Тиммонс учил ее кататься на пони. Она всегда любила его.Мартин отложил газету и раздраженно посмотрел на лейтенанта.– О чем ты говоришь? Родственников отца она не знает. Девчушка обожала тебя, а ты не обращал на нее никакого внимания.Рирдон проворчал что-то, допил кофе и уставился на дверь.– Я убедился, что никто не трогал записки полковника. Отец оставил все ей. Надеюсь, она их получила. Он очень любил ее и собирался позаботиться о ней.– И сделал это прескверно, – заметил Мартин, возвращаясь к своей газете.Неожиданно перед их столом возникла высокая фигура элегантного джентльмена.– Насколько я понимаю, вы говорите о полковнике Уитнелле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88