А на Рождество соседи часто приглашали их исполнять рождественские гимны. Хоровое пение было их любимым семейным увлечением, и они с удовольствием выступали с матерью на свадьбах и прочих торжествах. До войны, конечно…От этих воспоминаний в глазах Тайлера блеснули слезы. Он молчал, и Эви его больше не допрашивала. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, каково ему сейчас на душе. Ей и самой вдруг кое-что вспомнилось. Все дети любят петь, и поэтому ей не составило труда обучить этому Мануэля, Хосе и Кармен. Теперь ей стало ясно, почему Тайлер тогда так отреагировал на их хор. Еще удивительно, как он не умчался после этого из города без оглядки. Она представила, как ему в ту минуту стало больно, и у нее защемило сердце.Не замечая настроения взрослых, дети радовались жизни. Они бежали впереди и трещали без умолку, словно сороки. Даже Дэниел улыбался и возбужденно рассказывал Кармен о какой-то своей задумке, которую он собирался осуществить днем.Эви сплела пальцы с пальцами Тайлера и сжала его руку. Он вознаградил ее за понимание поцелуем в лоб.Дети не ждали их и бежали домой, поднимая шум на всю улицу. Однако, увидев на крыльце незнакомого мужчину, они как по команде замерли и притихли.Тайлер вышел чуть вперед, заслонив Эви плечом. Впрочем, незнакомец не выглядел опасным. Сразу было видно, что человек этот проделал долгий путь. Длинный парусиновый плащ, перекинутый через руку, был сильно помят и весь покрыт пылью; дорожная сумка имела столь же потрепанный вид, как и ее хозяин. Он не был особенно высок. В глаза бросалась остроконечная эспаньолка. Но если в бородке серебрилась седина, то на голове волосы были черными, как у юноши.Впрочем, отнюдь не это сразу привлекло внимание Тайлера.Глаза незнакомца.Заглянув в них, Тайлер вдруг понял, что точно такие же глаза у Эви и у всех детей Родригесов.Почуяв нехороший холодок в груди, он оглянулся по сторонам, чтобы проверить свое впечатление. Ошибки быть не могло. И как это он раньше не подмечал сходства между ними? Наверное, потому, что внешность детей явно указывала на их испанские корни. Оливковая кожа, черные волосы, небольшой рост — все перешло к ним от отца-мексиканца. У Эви же цвет лица был как у английской розы, локоны отливали каштаном, и, хотя она не была особенно высокой, у Тайлера язык не повернулся бы назвать ее маленькой. Они были совсем разные. Во всем, за исключением глаз.Загадочные, чуть раскосые глаза цвета терновой ягоды, смотревшие из-под длинных тяжелых ресниц, действовали на него завораживающе. Раньше он как-то не замечал этих глаз у детей, наверное, потому, что ему было достаточно любоваться глазами Эви. Но появление на крыльце дома незнакомца с точно такими же глазами словно дало Тайлеру в руки ключ к разгадке.Подав Эви и детям знак не двигаться, он вышел вперед.— Мы чем-нибудь можем вам помочь? — вежливо спросил он, одновременно скользнув острым взглядом по одежде незнакомца в поисках спрятанного револьвера. Но тот был, похоже, безоружен. Однако в следующую секунду глаза Тайлера натолкнулись на кисточку для рисования, торчавшую из кармана плаща этого человека, и к горлу его подкатил комок.Незнакомец оглядел их всех по порядку, начав с малышки Марии и закончив Дэниелом и Эви. Лицо его выражало недоумение.— Мне сказали, что здесь живут Родригесы. Мне нужна Ангелина Родригес.На этот простой вопрос, однако, нелегко было дать ответ. Этот человек, судя по всему, являлся родственником, и притом близким, этим детям, а значит, и их матери. Тайлер не готов был с ходу обрушить на него известие о том, что Ангелина Родригес несколькими неделями раньше была смыта потопом. С другой стороны, он не знал, как ему объяснить то, что он, Эви и Дэниел живут теперь в этом маленьком домишке. Он решил ответить уклончиво:— Тайлер Монтейн к вашим услугам. Можно узнать ваше имя?Незнакомец как-то неловко улыбнулся и, обтерев пыльную ладонь об одежду, протянул ее для рукопожатия:— Простите мне мою невоспитанность, мистер Монтейн. Меня зовут Джеймс Пейтон, я брат Ангелины.Тайлер услышал, как за его спиной тихонько охнула Эви. Мистер Пейтон удивленно покосился на нее. Тайлер пожал ему руку.— Ну что ж, мистер Пейтон, мы очень рады вас видеть. Только, боюсь, у нас печальные известия. Почему бы нам не пройти в дом?Манеры Тайлера выдавали в нем благородное воспитание. Машинально отметив про себя сей факт и чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, Эви проводила мужчин глазами, но сама не сдвинулась с места. Ноги ее будто вросли в землю. Дети остались с ней. Их распирало любопытство, но они ждали от Эви указаний. Наконец, хромая, к ней подошел Дэниел и толкнул под локоть:— Пойдем. Это, должно быть, дядя Кармен. Эви растерянно смотрела на Дэниела:— Он сказал, что его зовут Пейтон.Честно говоря, она предвидела подобный поворот событий, когда отсылала вторую телеграмму. Эви еще не забыла свой визит на кладбище, где видела фамилию Пейтон на надгробных плитах. Она надеялась, и надежда жила в ней с самого рождения вот уже на протяжении двадцати лет. Но надежда эта была понятием абстрактным и нереальным.В глазах Дэниела зажглись живые огоньки.— Вот-вот. Может быть, он поможет раскрыть твою тайну. Пойдем, Эви, нечего здесь стоять.Тем временем братья Родригес уже бросились в дом. Любопытство победило послушание, и они, остановившись на пороге, стали прислушиваться к разговору Тайлера с незнакомцем. Кармен и Мария, стоя на месте, по-прежнему выжидающе смотрели на Эви.— Это ваш дядя, — сказала она, глядя на старшую девочку. — Судя по всему, он проделал длинный путь. Принеси ему пива, которое твоя мама хранила в погребе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133