С этими словами коротышка заковылял прочь, оставив Беллу одну — потрясенную, полуобезумевшую от растерянности. Со сцены доносились звуки бравурной испанской музыки, щелкали кастаньеты. Судя по одобрительным крикам и веселью, Кармен как раз исполняла чувственно-дерзкий танец, горя желанием сразить своей красотой сразу всех мужчин…
Стоп! С какой стати она перенеслась во времени на представление именно «Кармен»? Что же, в конце концов, произошло? В одно мгновение она участвовала в «Калейдоскопе», а в следующее очутилась на сцене в «Кармен» рядом с человеком, которого убили сто лет назад. Впрочем, это не мешает ему волновать ее кровь и целовать в губы!
Или она сама ненароком умерла? Или это сон и надо ущипнуть себя покрепче… Но тут Белле припомнилась важная деталь из газетной статьи: «Кармен» была поставлена до «Калейдоскопа». Стало быть, нет ничего удивительного в том, что Жак Лефевр жив и здоров.
Белла даже застонала. Боже милостивый, получается, что она перенеслась во времени в период до убийства Жака Лефевра! Не для того ли, чтобы спасти ему жизнь? Такое предположение показалось ей в высшей степени диким. Однако если она не в загробном мире и не спит, то версия представляется единственно разумной.
И если все-таки поверить в перенос во времени, то что же теперь с бабушкой и всей ее прежней жизнью?
Пропала ли Белла из 1996 года? Ищут ли ее? сойдет ли бабушка с ума от ее странного исчезновения, хотя она сама приказала Белле не противиться судьбе и следовать, куда позовет сердце?
О Боже, бедная бабушка! Такая старенькая и больная! Что-то с ней будет, если Белла застрянет в ста годах от нее, не в силах подать о себе хоть какую-то весточку.
Эта мысль влила энергию в Беллу. Девушка вскочила с сундука и решила больше не поддаваться па Она сделала несколько глубоких вдохов и приняла решение: в данный момент она ничего предпринят может, поэтому надо прежде всего точно выяснить свое местонахождение. А затем действовать по обстановке.
Белла сняла блестящий шлем валькирии с крыльями и рогами, а затем кольчугу. То и другое она положила на край сундука. Девушка выскользнула из-за' кулис и пошла по коридору вдоль гримерных комнат. Мимо прошмыгнула стайка хохочущих хористок, покосились на Беллу, но ничего не сказали. Потом ей навстречу попался актер в костюме испанского солдата девятнадцатого века. Он весело поприветствовал, девушку, дотронувшись до своей шляпы.
Белла торопливо шагала дальше по пыльному, плохо освещенному и заставленному реквизитом коридору. Тут попадались самые неожиданные вещи: в причуд вой плетеной детской колыбельке были свалены нелепые парики и пестрые опахала из страусиных перьев, а на продавленном диване лежал сломанный викторианский трехколесный велосипед. Белла не могла не остановиться перед электрической лампочкой, свисающей с потолка. Такие она помнила по картинке в учебнике, изображающей первую лампочку Эдисона.
Конечно же, девушка из любопытства задержалась у стойки-вешалки в холле. Там были буквально музейные вещицы: бобровые шапки невиданного фасона, цилиндры и котелки, мужские зонты, женские шляпки с перьями, кружевные шали и шелковые зонтики с оборками по краю. Все кругом было странно, загадочно, Белла двинулась обратно, в сторону сцены. И тут на полу заметила полусмятую и придавленную чьей-то ногой программку.
Она проворно подняла ее и развернула.
«Кармен». «Сент-Чарлз-опера». 4 июля 1896».
Белла тихо вскрикнула. Программка выскользнула из ее рук и упала на пол.
Так что же с ней произошло?
Словно в тумане девушка добрела до сундука, на котором ее отчитывал Этьен и где с ней разговаривал Жак Лефевр. Изнуренная до предела, она сперва села на сундук, а потом легла.
— Так-так, Белла. Здравствуй еще раз, дорогая, — произнес знакомый голос.
Представление закончилось несколько минут назад. Жак Лефевр иронически разглядывал девушку, которая лежала, свернувшись калачиком, на крышке сундука.
Белла приподняла голову и взглянула на него снизу вверх. Лефевр успел переодеться, но и в черном сюртуке, в белой сорочке, вишневом атласном жилете и темных брюках он смотрелся прекрасно. Знакомая ей непокорная прядь волос спадала на его лоб.
Певец был не один, а с двумя молоденькими женщинами, судя по всему, хористками, в блузках из тонкой материи с буфами и длинных пышных юбках с широким кожаным ремнем. Одна женщина помахивала крохотным американским флагом, а другая курила папиросу — Белла невольно поморщилась от вонючего дыма.
— Добрый вечер, — деревянным голосом отозвалась Белла на приветствие Лефевра.
Жак ухмыльнулся.
— Белла, познакомься с Кристал и Козеттой, Они кузины. Поют в нашем хоре.
Белла посмотрела на девиц внимательнее. В них действительно прослеживалось фамильное сходство. Обе миловидные кудрявые блондинки, у каждой ямочки на подбородке. На незнакомку в странном хитоне они глядели враждебно-недоверчиво.
— Приятно познакомиться, — сказала Белла.
Ответом ей было ледяное молчание.
Жак счел нужным самостоятельно продолжить разговор.
— Отчего ты все еще здесь, ma belle? — осведомился он.
Белла почувствовала, что краснеет. И вопрос Жака, и его фамильярность смущали ее.
— Я… я просто не знала, куда мне деваться.
— Брови Жака удивленно взлетели.
— Может, подбросить тебя куда-нибудь?
— Нет, Жак! — запротестовала Кристал. — Ты же обещал, что мы отправимся на бал-маскарад в честь Дня независимости!
Жак примирительно похлопал надувшуюся девушку поруке.
— Обещал, обещал, — сказал он и подмигнул Белле. — А может, мадемуазель изволит пойти с нами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119