Несколько минут она посидела в машине, стараясь избавиться от чувства разочарования и снова вернуть себе свой хваленый оптимизм.
На часах было больше двенадцати, так что она уже опаздывала. Растянув в наигранной улыбке губы, забывшие, что значит улыбаться, она обогнула мотель, направляясь к его противоположной стороне, где обычно собирались циркачи, когда тренировались или просто отдыхали.
Все было убрано: сетки и маты, необходимые для упражнений акробатов, какие-то сложные металлические конструкции, используемые в некоторых номерах, ящики с реквизитом. Джиллиан увидела лишь Сергея с Алексеем. К ее удивлению, Сергей был одет в униформу распорядителя манежа, на Алексее был его костюм клоуна. Завидев ее, руководитель труппы заулыбался и что-то зашептал Алексею, который тут же куда-то торопливо ушел.
Как обычно, Сергей, приветственно стиснув ее в своих медвежьих объятиях, расцеловал в обе щеки, и его бурно выраженная непосредственность впервые за последнее время заставила ее улыбнуться по-настоящему.
Лицо Сергея приняло торжественное выражение.
— Наша труппа артистов российского цирка хочет поблагодарить вас, Джиллиан Коллинз, американку с таким добрым сердцем. Мы не забудем, что вы для нас сделали.
И артисты стали выходить один за другим, все в своих ярких экзотических костюмах. Джиллиан не успевала отвечать на рукопожатия, объятия, поцелуи. Ее до слез трогали слова благодарности, произносимые по-русски или старательно по-английски, сопровождаемые выразительной мимикой и искренними улыбками. Их признательность и привязанность к ней были очевидны. У растроганной Джиллиан сжалось горло.
Наконец появился Константин, мим в гриме грустного клоуна. Он в пантомиме изобразил всю историю, как их сначала все покинули, потом изобразил радость при мысли о возвращении на родину. Остальные циркачи встали вокруг них кольцом. Закончив свое представление, Константин растворился в этом разноцветном хороводе, и на середину круга вышел другой мим, также сильно загримированный. Он появился из вестибюля мотеля в свободном черном плаще. На какое-то мгновение Джиллиан растерялась, не узнавая, кто это такой. Но когда загадочная фигура приблизилась и человек снял высокий цилиндр, сердце Джиллиан бешено забилось, а ноги чуть не подкосились.
У мима были темно-русые волосы и серые глаза, которые на фоне трагикомической маски были особенно выразительны и полны чувства.
А само лицо больше не было невозмутимым и холодным. Грим подчеркнул неуверенность и ранимость, которые, казалось, молили о понимании. Движения его рук и выражение лица были исполнены чувств и говорили ей все, что он не мог выразить словами. В них было и то, что он ее любит, и то, что нуждается в ней. Глаза ее увлажнились, а потом слезы, на этот раз слезы радости, потекли по щекам.
Он опустился на одно колено и протянул ей руку. Бешено бьющееся сердце Джиллиан, казалось, разорвется от любви к этому человеку, прятавшему свою душу за многими масками, которые теперь он сбрасывал одну за другой. Стивен использовал маску клоуна, чтобы отбросить все остальные.
Джиллиан протянула ему руку, приглашая встать, И больше их руки не могли разжаться. Словно соединились намертво. Казалось, тела их излучали необыкновенный свет и тепло, и это сияние слилось в единое целое, когда их будто какой-то неизведанной силой притянуло друг к другу. Стивен крепко обнял ее, Джиллиан близко-близко увидела его глаза, серые, бездонные, любящие, и зажмурилась, чтобы ничто не мешало ей ощущать его близость, прикосновение их тел, нашедших наконец-то свою вторую половину.
Джиллиан упивалась изумительным чудом этого мгновения: силой его объятий, теплом его кожи, нежностью и страстью, которыми светилось его лицо.
Она слегка запрокинула лицо и прошептала:
— Я люблю тебя! — и тут же почувствовала, как Стивен крепче стиснул руки, обнимавшие ее.
Он ничего не ответил. В этом не было нужды. Ведь всего минутой раньше он показал ей, что любит ее. Объявил об этом всему миру.
15
Джиллиан сильнее прижалась к телу Стивена и стала водить пальцем по его только что отмытому лицу.
Они лежали в ее постели, а две пары звериных глаз пристально следили за этой любовной сценой.
А может, это было игрой ее воображения, Потому что ей самой все это казалось невероятным: Стивен Морроу вновь у нее в постели, рядом с ней.
Это было изумительное ощущение.
Они не отпускали друг друга с того момента, когда он стал перед ней на колени. Даже когда кто-то из артистов цирка делал фотографии на память, Джиллиан и Стивен стояли посреди труппы, не разжимая сплетенных пальцев. Не разжали они их ни тогда, когда им поднесли по рюмке водки, как объяснил Сергей, на добрую дорожку; ни тогда, когда под добрые пожелания русских направились к машине; ни тогда, когда Сергей, наклонившись к ее уху, прошептал:
— По-моему, у него тоже доброе мягкое сердце.
— У Стивена?
Это была чудесная мысль, с которой она еще не успела свыкнуться.
Джиллиан не выпустила его руки и тогда, когда они добрались до пикапа, заранее спрятанного в гараже мотеля. Стивен тоже не хотел отпускать ее. Они вели себя так, словно боялись, что если кто-то из них разожмет пальцы, тот тут же исчезнет. Поэтому по дороге домой ее ладонь покоилась у него на бедре, и поэтому они вошли в коттедж рука об руку. Стивен продолжал держать ее, когда Спенсер приветствовал его как старого друга, а Безымянка холодно рассматривал эту сцену.
Не говоря ни слова, лишь обмениваясь взглядами, они прошли в спальню и упали на постель. Лицо Джиллиан было теперь тоже перепачкано белой и черной краской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61